| 07.12.2010 А МИРРЕН - КОРОЛЕВА О фильме Майкла Хоффмана «Последнее воскресение» много не напишешь, если, конечно, не подсесть к экрану с ворохом исторических документов, достать шпицрутены и, поймав авторов фильма за коллективную руку, не прогнать их сквозь строй профессиональных исследователей жизни и творчества Л. Н. Толстого. Но нужно ли кому подобное рвение? В конце концов, перед нами не экранизация В. Б. Шкловского и не замах на ЖЗЛ в последней инстанции. Если коротко резюмировать всё написанное у нас о «Последнем воскресении», то получится следующее. Во-первых, опасались клюквы, но та почти не уродилась. Во-вторых, нормально вышло, нет, правда, ничего так, но не более того. В-третьих, у нас-то самих к столетию смерти Толстого - кинозапор случился, так что, брат Хоффман, держи пять, и спасибо за старание. Наверное, всё так и есть. В целом присоединяюсь. Теперь по пунктам. Мне вот, например, нравятся советские фильмы «Рафферти» и «Вся королевская рать». Но ведь сытые и весёлые западные люди, уверен, хлопали бы себя по бёдрам и вспоминали бы заграничную маму, глядя на то, как они у нас одеты, что пьют, в чём живут и т. д. Поэтому ну их, буковки, ловим суть. Никто ведь в «Последнем воскресении» не пьёт водку из матрёшки, а уж если вам не нравится, как приклеен ус у Толстого, не нервничайте, плюньте, и отправляйтесь читать Павла Басинского. Кто остался - Хоффман не виноват. Я посмотрел «Последнее…» до конца и с уважением к создателям картины, хотя, что греха таить, не «воскрес» как-то ни разу. Да, атмосфера почти чеховская, молодцы. Согласен, адепты, порой, бывают гораздо ретивее своих гуру. Да-да, фильм о любви в браке и о некотором браке в любви, подмечено верно. Да-да-да, отношение к копирайту совсем скоро переломит Россию на ту, «которую мы потеряли» и ту, в которой проживём почти семьдесят лет… Но в голову при всём при том упорно лезет какая-то ерунда вроде того, что Джеймс Макэвой при Толстом очень напоминает себя же при Амине в «Последнем короле Шотландии», и при Амине он круче… А напоследок я скажу о патриотизме. Толстые – наши. Раз. Музыка тоже наша. Два. Здесь был А. Кончаловский. Три. Наконец, Хелен Миррен – урождённая Елена Васильевна Миронова. А Хелен Миррен для «Последнего воскресения», уж простите меня за прорвавшуюся страсть, что Лионель Месси для «Барселоны». Как сказал Майкл Хоффман: «У неё есть крайне важное для образа Софьи Андреевны свойство: она может быть очень трудным человеком, не сентиментальным, не сердечным и вообще законченным невротиком, но аудитория совершенно поглощена ею». Я вот целиком и полностью из этой аудитории, поэтому не жалею, что сидел в зале «Орлёнка» и смотрел немецкий фильм про отечественные дела и вехи. Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
