Санкт-Петербург, середина 90-х годов XX века. Старая кочегарка на окраине города, в которой работает молчаливый "Якут", ветеран Афганистана, майор в отставке. В свободное время он неумело набирает на старенькой печатной машинке свой рассказ. Затворника-кочегара часто посещают самые разные гости. Гости к нему, как правило, приходят не с пустыми руками, а с трупами "плохих людей", которые кочегар помогает отправлять в топку… Сценарий к своей 13-ой ленте Алексей Балабанов, как обычно, написал сам. Первый съемочный день фильма совпал с днем рождения режиссёра. 25 февраля 2010 года Алексею Октябриновичу исполнился 51 год. Балабанов родился в Свердловске. Окончил переводческий факультет Горьковского педагогического института иностранных языков. В 1982-1984 проходил службу офицером-двухгодичником в Советской армии в качестве военного переводчика, летал в страны Африки и Азии, участвовал в войне в Афганистане. Затем работал ассистентом режиссёра на Свердловской киностудии. В 1990 году окончил режиссёрское отделение Высших курсов сценаристов и режиссёров (экспериментальная мастерская Л. Николаева и Б. Галантера). С 1990 года живёт и работает в Санкт-Петербурге. Творческий путь в "большом кинематографе" начался в 1991 году, когда по своему сценарию Алексей Балабанов поставил первый полнометражный фильм "Счастливые дни" (фильм был снят при участии Студии первого и экспериментального фильма Алексея Германа). Там же на "Ленфильме" он снял и свой второй фильм - "Замок". В 1992 году вместе с Сергеем Сельяновым и Василием Григорьевым Алексей Балабанов выступил в качестве соучредителя Кинокомпании СТВ, при участии которой он и снимал впоследствии почти все свои фильмы. На его счету такие народные хиты как "Брат", "Брат 2", "Жмурки", "Мне не больно", а также скандальные и провокационные "Про уродов и людей", "Река" (незаконченный проект), "Война", "Груз 200" и "Морфий". Удачно сочетая авторское и массовое кино, Балабанов по праву считается одним из самых ярких режиссёров современной России. Бюджет "Кочегара" не превышает 500 тысяч долларов. Продюсером картины выступил Сергей Сельянов, которого журнал "Эксперт" ещё в феврале 2003 года назвал "единственным российским продюсером, чье имя стало брэндом в области кинопроизводства". Сегодня Сельянов - продюсер более 40 художественных и документальных фильмов, отмеченных на российских и международных кинофестивалях. Он познакомился с Балабановым в 1989 году на Высших курсах сценаристов и режиссеров: "Мы с ним жили в одном блоке в общежитии. Поговорили пару раз про кино и поняли, что находимся на одной волне". Начиная с "Брата", Сельянов считает своим долгом финансировать творчество Балабанова. С оператором "Кочегара" Александром Симоновым ("Бумер-2", "Прячься!") Балабанов работает, начиная с фильма "Груз 200". Саундтрек "Кочегара" принадлежит Валерию Дидюле - белорусскому гитаристу и композитору, исполняющему фолк-музыку и музыку в жанре фьюжн. Главную роль - майора по кличке "Якут" - играет артист Якутского драмтеатра Михаил Скрябин, уже снимавшийся в двух фильмах Балабанова - "Река" и "Груз 200". Кстати, среди актеров "Кочегара" сразу два бывших "афганца": Юрий Матвеев и Александр Мосин. Последний работает с Балабановым уже в четвёртый раз ("Мне не больно", "Груз 200", "Морфий"). Для большинства других исполнителей, порой, и не актёров вовсе, "Кочегар" - дебют в кино. Так, например, богатого бизнесмена прекрасно изобразил директор "Ленфильма" Вячеслав Тельнов. "Кочегар" - самая камерная картина Балабанова за последние десять лет. Съемки проходили в Петербурге и пригородах. Для ключевых сцен в Кронштадте была специально запущена неработающая кочегарка. Во время съемок в печку приходилось забираться живым актерам, так как манекены на их месте смотрелись неубедительно. На недавнем 18-м фестивале "Окно в Европу" в Выборге Балабанов получил за "Кочегара" Специальный приз жюри "За высокое профессиональное мастерство" и приз Гильдии киноведов и кинокритиков России.
АЛЕКСЕЙ БАЛАБАНОВ:
"Все сделано так элементарно и так точно работает, что "Кочегара", кажется, совершенно невозможно анализировать" (Олег Зинцов, "Ведомости"). "Новая картина Алексея Балабанова, несмотря на весь аскетизм изобразительных средств, убеждает в первую очередь своей художественной стороной. Притом совершенно как будто бы и неосязаемой, неосознаваемой… Но сразу понятно, что это не просто кино, но что это кинематограф. Что это настоящее, подлинное. Это беспощадный диагноз тем процессам, что идут в глубинах массового подсознания, что таят гуманистическую катастрофу. В отличие от "Груза 200", с которым прослеживается очевидная связь нового балабановского фильма, "Кочегар" не бьёт по нервам какими-либо шокирующими сценами, он просто оседает в сознании зрителя нечаянными и продуманными метафорами, двусмысленными образами, ассоциативными отсылками..." (Юрий Богомолов, "Российская газета"). "Кочегар" в первую очередь кино. Мы от кино отвыкли, принимаем за него диалоги, проиллюстрированные движущимся изображением. А вот Балабанов снял этот фильм так, что все произнесённые в нём речи в конце концов можно просто отложить в сторону. И считывать смысл напрямую из картинки, потому что в ней отразилось куда больше, чем вообще возможно высказать словами. Для слов этот фильм совершенно неисчерпаем" (Алёна Солнцева, "Время новостей"). "С формальной точки зрения, "Кочегар" - это opus magnum Балабанова, сумма всех его постоянных мотивов и кристальное производное абсолютно герметичной режиссерской вселенной. Но ни в этой картине, ни во всех предыдущих никогда не было претензии на грандиозность, и "Кочегар" - это opus magnum, в котором главным героем становится маленький человек, блаженный, до поры до времени не различающий оттенков зла… В "Кочегаре", действия в котором едва ли хватило бы на повесть, режиссер чисто кинематографическими средствами - бесконечным нагнетанием своих фирменных "проходов", когда герой долго движется через кадр, - создает внутренний масштаб, подобно тому, как он создаётся в классическом романе за счет монотонности и подробности описаний… У зрителя "Кочегар" вызывает странное ощущение давно потерянного и заново обретённого фильма, в котором сверхъестественным образом предсказан весь последующий контекст. Просмотр картины становится опытом пребывания одновременно в двух временах: тогда, когда всё было зыбко и рождало надежду, и теперь, когда всё устроилось и стало безнадёжным" (Мария Кувшинова, openspace.ru). "Традиционное побоище сторонников Балабанова с желающими вызвать ему санитаров если и случится в этот раз, то лишь потому, что его постоянным участникам больше нечем заняться: "Кочегар" мало располагает к тому, чтоб по его поводу бились лбами… Кино это скорее лирическое, а в первом за много лет отчетливо положительном балабановском герое трогательно угадывается сам Алексей Октябринович… "Кочегар" неожиданно и довольно обескураживающе отвечает на вопрос, много лет возникавший в связи с балабановскими фильмами: жаль ли автору хоть кого-нибудь? Как выясняется, Балабанову очень жаль себя" (Роман Волобуев, "Афиша"). "Формула "Кочегара" - аскеза формы при множестве смыслов, причем смыслов, что называется, вечных. Формальный минимализм фильма беспределен. Вместо диалогов - молчание… Вместо действия - бесконечные проходы героев туда-сюда по скрипучему, перечеркнутому, как на картинах Игоря Грабаря, цветными тенями, но какому-то безрадостному снегу… Конечно же, это и фильм о маленьком человеке… Наконец, как почти все фильмы Алексея Балабанова, это фильм о гражданской войне… Балабанов не то что вывернул наизнанку, а выпотрошил один из главных мифов отечественного масскульта последних 20 лет - миф о ветеране локальной войны, объявляющем в мирной жизни вендетту криминальным упырям. Авторы этого мифа утверждали, что война - причем война не отечественная, а колониальная или гражданская - делает человека лучше. Балабанов, считающийся среди прочего ещё и милитаристом, снял фильм о том, что человек, вернувшийся с такой войны, изначально ненормален" (Михаил Трофименков, "Коммерсантъ - Weekend"). "Премьера "Кочегара" состоялась в Выборге на Фестивале "Окно в Европу", а потом его победитель, молодой режиссёр Роман Каримов, снявший фильм "Неадекватные люди", рассказывал о том, что не понял фильма Балабанова. Его "не считывают" сегодня молодые, которым Балабанов кажется человеком прошлого со своими далекими 90-ми и контуженым Якутом, даже если они искренне стараются понять балабановский "неадекват". Но это становится всё невозможней во времена разгула поверхностного, "птичьего" кино и телевизионной жвачки, уже сформировавших поколение. Некогда радикальный режиссёр Алексей Балабанов постепенно превращается в старомодного человека, высказывания которого воспринимаются многими, как непонятный рассказ, вроде того, что написал его герой Якут" (Светлана Хохрякова, "Культура"). "При всех отличиях "Кочегара" от прошлых балабановских фильмов и при том, что он их как будто итожит, одно здесь неизменно: теснейшая привязка ко времени. Если кто и ловит пресловутый цайтгайст с завидным упорством и так же успешно - так это Балабанов. Предельно точный и злой диагноз современности, расстановка акцентов - это, если угодно, его культурная функция… 90-е в "Кочегаре" - то же самое, что 84-й год в "Грузе 200" и 17-й - в "Морфии". Точно найденный код, верный ключ… В "Кочегаре" же предельно точно резонируют заснеженные улицы и тесные удушливые каптерки 90-х с нынешним безвременьем, началом нового, еще не сформировавшегося даже в зародыше времени. 90-е Балабанова - не "лихие" и не "счастливо-свободные". Это война, в которой неясно, кто чужой, кто свой. Кто хороший, кто плохой. Кто урод, кто человек. Это период трагической ошибки…" (Иван Чувиляев, "Независимая газета"). "Таких режиссёров, как Балабанов, уже нет. Это последний классический кинематографист в России, убеждённый зрячий художник. Не буду настаивать на том, что историю российского кино, а возможно, просто историю общества будут изучать по фильмам Балабанова и Муратовой. В "Кочегаре" есть рифма к её "Шарманке". Это запил, заведённость неотступного легкого мотивчика, под который злодейство творится так же естественно, как происходит под постоянный музыкальный рефрен вообще повседневная жизнь - в парикмахерских, супермаркетах, такси, наушниках. В сущности, весь "Кочегар" устроен как хореографическая вещь. Он так ритмически составлен из нескольких видов на огонь и множества проходов разных персонажей по промозглому Кронштадту, как будто станцован. Но танцуется при этом русский вариант "Капричос" Гойи, не стилистически, конечно, содержательно. Фильм прост, как боль. Он танцуется легко, но очевидно, что сердцем и на лезвиях" (Вероника Хлебникова, Газета.ru). "Наиболее близкое "Кочегару" определение - "реконструкция". Если через сотню лет наши потомки заходят узнать (даже не узнать - увидеть и почувствовать), что из себя представляла Россия в конце ХХ века, им будет достаточно посмотреть "Кочегара". Дело не только в мелких деталях вроде обшарпанного подъезда, уставленной банками убогой кухни или спрятанной в подвале шубной мастерской. Балабанову удалось передать нечто более глобальное - дух того времени. Фишкой 90-х были не бандиты в пиджаках, а доходившая до абсурда непредсказуемость. И вот это ощущение ирреальности, удивление сродни Алисиному "все страньше и страньше" "Кочегар" передает лучше, чем любой другой фильм об этой эпохе: если вы слишком много понимаете про 90-е, значит, вас там попросту не было. При этом время в "Кочегаре" лишь фон, лишенный метафорических связей с эпохой, как в "Грузе-200". Балабанов использует 90-е в качестве декорации к неореалистической истории из жизни маленького человека и новой шпильке в адрес человечества. Ему Балабанов уже давно, вслед за Муратовой, поставил непроходной балл и не устает повторять эту оценку из фильма в фильм" (Дарья Горячева, Газета.ru).
|
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
