Деревня в протестантской Северной Германии. Канун первой мировой войны. Мальчики поют в церковном хоре: сын барона, сын пастора, сын управляющего, сын акушерки, дети крестьян-арендаторов. С ними происходят странные истории, подозрительно напоминающие ритуальные наказания. Кто стоит за этим всем? Школьный учитель становится свидетелем этих событий, он расследует их и, мало-помалу, открывает невероятную правду… Михаэль Ханеке родился 23 марта 1942 года в Мюнхене. Отец - режиссер и актер Фриц Ханеке, мать - актриса Беатрикс фон Дегеншильд. Вырос в Австрии, изучал в Венском университете психологию, философию и театральное искусство. В 1967 году дебютировал в качестве драматурга, начал снимать фильмы для телевидения в 1970-м. Получил известность в качестве кинорежиссера в 1992 году с фильмом "Видео Бенни". Его лучшие фильмы: "Замок" (1996), "Забавные игры" (1997), "Код неизвестен" (1999), "Пианистка" (2001, Гран-при на МКФ в Канне), "Скрытое" (2004, приз за режиссуру на МКФ в Канне), "Забавные игры" (римейк собственного фильма в США, 2007). Изначально "Белую ленту" Ханеке планировал снять как трехсерийный телевизионный фильм. "Белая лента" получила: "Золотую Пальмовую Ветвь" и приз ФИПРЕССИ на МКФ в Канне; приз "Лучший Европейский фильм 2009 года", а также призы за лучшую режиссуру и лучший сценарий Михаэлю Ханеке от Европейской киноакадемии; "Золотой глобус" в номинации "Лучший иноязычный фильм"; номинации на премию "Оскар" в категориях "Лучший иностранный фильм" и "Лучшая операторская работа" (Кристиан Бергер).
"Фильм не стоит на месте, и как всегда у австрийца, не дает времени на раскачку - разбираешься по ходу кто, кому и кем приходится, как кого зовут, кто перед кем провинился, и чем. Фильм, действительно, хочется посмотреть второй раз. Ханеке, мастер филигранной драматургии, переплетает линии персонажей и обманывает квазидетективной канвой, удивляя изобразительным совершенством и соответствием канону канувшего в лету эпического кино" (Владислав Шувалов, "Синематека"). "Михаэль Ханеке, в живописании насилия всегда отличавшейся по-немецки обстоятельным подходом к делу, на сей раз проявил такие чудеса художественного перфекционизма, что, право, как-то даже неловко лезть со своими мыслями в этот виртуозно собранный и хорошо отлаженный механизм зла, каким является его опрятная немецкая деревня… Те, кому Ханеке всегда сложно было называть родным, тоже получат удовольствие от просмотра. Во-первых, своей "Белой лентой" он наконец-то увязал отдельные акты своего абсурдного театра жестокости в одно логичное двучхасовое представление, что в некотором смысле аннулирует его предыдущие работы, где апокалиптические, социальные, сексуальные и прочие аспекты человеческого членовредительства рассматривались строго по отдельности. Во-вторых, в сумме эти аспекты породили в "Белой ленте" не "еще одного Ханеке", а хороший зрительский хоррор" (Вадим Зельбин, film.ru). "Как и ранние телевизионные работы Ханеке, "Белая лента" появилась из агрессии, направленной против зрителя, - именно ею характеризовались прежние его картины. Исчезло прямое обращение к аудитории "Забавных игр", изменилась шоковая тактика "Скрытого", ушла провокативная откровенность "Пианистки". Испарилось и саморефлексирующее и самовосхваляющее очарование просмотра фильма и его вариантов, как то было в "Видео Бенни". На самом деле, "Белая лента" - первый из кинематографических релизов Ханеке, в котором где-нибудь посреди фильма не встретится телевизионный экран. Стилистически это наиболее ровный фильм по сравнению с чем-либо, сделанным режиссёром ранее, лишённый того характерного хлыста, которым Ханеке имел обыкновение гнать зрителя вперёд сквозь повествование" (Кэтрин Уитли, "Sight & Sound"). "Ханеке - лучший режиссер наших дней. "Лента" - его шедевр. Прекрасный, гармоничный, как картина классициста, черно-белый образ мира, населенного некрасивыми, костистыми, недобрыми людьми. Триллер без разгадки. Фильм ужасов без мистики" (Михаил Трофименков, "Коммерсант-Weekend"). "Холодный аналитик и бесстрастный патологоанатом Михаэль Ханеке снял кино как будто бы сухое, наполовину рассказанное закадровым голосом, но то, что показано, потрясает глубиной, загадочностью, удивительной игрой исполнителей, включая совсем маленьких детей. Режиссер настаивает на иррациональной, непостижимой природе насилия (именно потому завораживает феномен серийных убийц) и вместе с тем показывает, что корни его - в образе жизни общества, а он может быть описан вполне рационально. Но не в виде реалистической картины, а в виде чертежа, на который зритель проецирует свои страхи, фантазии и желания. Ханеке описывает общество, проникнутое подсознательным аффектом вины и агрессии (одно неотделимо от другого), мучимое нечистой совестью. В качестве опор своих конструкций режиссер предлагает не мгновенно глотаемые публикой кинематографические клише, а сухие "знаки", сами по себе они ничего не значат, а лишь провоцируют воображение" (Андрей Плахов, "Коммерсантъ"). "Весь фильм Ханеке остается бесстрастен, как хирург, ведущий неприятную, но необходимую операцию. Именно эта холодность многих от него отвращает, хотя именно в ней режиссерская сила: Ханеке ни разу не срывается на крик, он ни разу не проявляет эмоцию, а потому не дает усомниться в своей беспристрастности. Вместе с чувствами он убирает из фильма цвет, и черно-белая пленка усугубляет эффект - кажется, что на экране не художественное кино, а хроники, хроники человеческого равнодушия" (Дарья Горячева, Газета.ru) "Самое удивительное в "Белой ленте" - дети. На них, собственно, и держится фильм, они и есть тут главные герои, главные подозреваемые и главные жертвы. Все они молчаливы и красноречивы в молчании - им еще нечего сказать миру, они не умеют вербализировать свои ощущения, но если и правда то, что устами младенца глаголет Истина, то, по Ханеке, никакого Бога нет и в помине. Через двадцать, тридцать лет эти дети будут так же молчаливо и упрямо, ничего никому не объясняя, вести людей в газовые камеры, сбрасывать бомбы на города..." (Екатерина Барабаш, "Независимая газета"). "Изысканная, старомодная манера изложения лишь подчеркивает основное свойство Ханеке - в любой ситуации оставаться холодным как рыба. Что было бы простительно, если бы его идеи (ребенка ставили в угол, и вот он вырос скинхедом) чуть больше соответствовали статусу главного европейского киномыслителя и победителя всего на свете. Морализаторство через губу - не лучший способ достучаться до сердец, и Ханеке, конечно, это понимает. И конечно, как человека, оставшегося наедине с историей, его это совершенно не беспокоит" (Станислав Зельвенский, "Афиша"). "В "Белой ленте" Ханеке отказался и от газетной злободневности, и от шоковой терапии, и от эллиптического монтажа, предпочтя им форму классического киноромана. Эта картина кажется экранизацией фундаментальной немецкой прозы XIX-ХХ веков. Она хранит редкую естественность, не присущую стилизациям, и потому бьет наповал - хотя никто не режет себя бритвой, не калечит и не пытает, как в предыдущих фильмах мэтра. "Белая лента" кажется невозможной картиной, как невозможен был бы сегодня большой роман в духе Толстого или Бальзака, производящий на читателя действие не менее сильное, чем в свое время "Анна Каренина" или "Утраченные иллюзии", - но написанный современным писателем в начале нашего века" (Антон Долин, "Эксперт"). "Кино ХХI века, снятое о "времени до Освенцима", но оснащенное пост-историческим опытом, концентрирует взгляд (автора, зрителей) на бессилии спасительного разумения" (Зара Абдуллаева, "Искусство кино"). |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
