Кинотеатр «Орлёнок» Нижний Новгород

04.04.2010

ПОКИДАЯ АНДЕРГРАУНД

Кинематограф и кэрролловская Алиса просто обречены на периодические встречи и прогулки по целлулоиду или чему-то там более прогрессивному. Так было, есть и будет. Даже лень объяснять почему. Достаточно сказать, что «девушка» слишком известна и чудесна, а «кавалеру» такие всегда нравились. Вот и Тим Бёртон не устоял. Правда его «Алиса в Стране чудес» - лишь дальняя родственница настоящей: выросла, изменилась, отцифровалась… Но даже в разговоре о ней – дальней - всё равно невозможно обойти вниманием первоисточник. Такую «глыбу», как говорится, из фильма не выкинешь. Ведь ещё при жизни Кэрролла его книга стояла на полке в комнате практически каждого английского ребёнка - рядом с Библией. Можно сказать, до сих пор стоит, только уже по всему миру, переведённая аж на 125 языков.

Алиса в Стране чудес-б

Казалось бы, кому как не Бёртону – да за «Алису»! Льюис Кэрролл – классик причудливости, а, по словам киножурналиста Марка Солсбери, бёртоновский стиль – «это некое причудливое буйство великолепного цвета, потрясающего замысла и восхитительной фантазии». Одним словом, что с одной, что с другой стороны – чудаки, антимиры и сплошные странности.

И вот Бёртон засучил рукава: «Эта история глубоко проникла в нашу культуру. Но в художественном кино я не видел ни одной экранизации, которая бы мне по-настоящему понравилась. Одни лишь фильмы о пассивной девочке, которая плетётся от одного приключения к другому, в окружении странных персонажей. Всё это абсолютно несерьёзно. Смысл нашей попытки заключался в том, чтобы взять саму идею сюжета и придать ей форму, не идущую слово в слово за книгой, но сохраняющую её дух».

Интересно, что первые критики произведения Кэрролла тоже находили описанные писателем приключения «слишком экстравагантными и абсурдными» и уж, конечно, «не способными вызвать иных чувств, кроме разочарования и раздражения». Суть их претензий – в «Алисе» отсутствует логически выстроенный сюжет, а вместо этого в наличии (и здесь можно воспользоваться формулировкой Бёртона) рассказ «о пассивной девочке, которая плетётся от одного приключения к другому». И действительно традиционные приключения у Кэрролла были лишь бледным фоном для ярких «глупостей» (как их называла реальная Алиса – Лидделл, или нонсенсов, как мы их называем теперь). Только было ли это упущением автора?

Тут самое время сказать несколько слов о том, что же это за книги и о каких таких путешествиях Алисы написал Чарльз Лютвидж Доджсон, английский писатель, математик, логик, философ и фотограф XIX века, взявший себе псевдоним - Льюис Кэрролл. Да, учитывая специфику рецензии, всего несколько слов, хотя об этом написаны тома. Ну, да ладно, ещё одним нонсенсом в этой истории будет больше.

Дабы не изображать из себя записного кэрролловеда, процитирую известного исследователя литературы И. Л. Галинскую: «Принято считать, что Льюис Кэрролл принадлежит к плеяде английских писателей-романтиков, воспринимавших мир с большой долей философского скептицизма и романтической иронией… Мир для английских романтиков - это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины. Произведения писателей, основывавших свое творчество на философском скептицизме и романтической иронии, создавались главным образом методом определения границ человеческого языка и анализа последнего… Вот и Кэрролл… рассматривает Вселенную как неконтролируемый хаотический поток и пытается противопоставить этому философско-скептичсскому видению мира средства романтической иронии. Он превращает все человеческие реалии в структурную игру и, будучи математиком и лингвистом, сводит запутанные человеческие взаимоотношения к ироничной «логической игре».

Какие уж тут путешествия примерных чад из пункта А в пункт Б под бдительным оком чопорных родителей! Таковые Кэрролл отождествлял с «назиданиями», характерными для дидактической литературы той поры. От этого рода книг писатель решительно открещивался, утверждая, что его сказки – это развлечение. Другое дело, что развлечения развлечениям рознь. В случае Кэрролла их вполне можно назвать интеллектуальными, включающими в себя изощрённые игры смыслов со смыслами и текстов с текстами. Цитаты, пародии, карикатуры, стилизации, каламбуры, парадоксы… Неслучайно же Кэрролла считают одним из провозвестников постмодернизма.

И тут – стоп! – мы упираемся в Голливуд, «Дисней», современные каноны масскульта и бокс-оффис. И все они – древнегреческим хором – сурово поют о неотвратимости традиционной драматургии (завязка, серия острых конфликтов, ведущая к кульминации и эффектной развязке) и «назидания», которые в оригинальной «Алисе» отсутствуют, как класс. Но как говорила Герцогиня (в переводе Бориса Заходера): «Что ты, что ты, деточка, во всём есть мораль, только надо уметь найти её». Бёртон и ищет, но в своём мешке. А потом извлекает…

Например, по меткому наблюдению литературоведа Н. М. Демуровой, у Кэрролла «отправка Алисы вниз по кроличьей норе никак не подготовлена: она спонтанна – «сгорая от любопытства, она побежала за ним» (за Кроликом) и т. д. - и не связана ни с предшествующей «бедой», ни с «вредительством», ни с «недостачей» или какими бы то ни было другими ходами сказочного канона (см. В. Я. Пропп). Стальная конструкция причинно-следственных связей, характерная для народной сказки, в «Стране чудес» решительно нарушается. Просто кончается сон, а вместе с ним и сказка. Создается впечатление, что Кэрролл подвергает эти канонические сказочные ходы ироническому переосмыслению, а в конечном счете и разрушению, однако не изгоняя их вовсе из своей сказки».

А что же у Бёртона, персонажи которого «нередко аутсайдеры, непонятые и ложно воспринимаемые, неудачники, страдающие в той или иной мере от раздвоенности» (Марк Солсбери)? У него Алиса - жертва обстоятельств. Лишившаяся отца девушка из обедневшей семьи, которую хотят выгодно выдать замуж за несимпатичного, но перспективного жениха. Поэтому в нору Алиса падает не просто так, а словно убегая от неблагосклонной судьбы.

Ну, и так далее. Острые конфликты – это опасные препятствия и оппоненты. Спасаясь и спасая, сражаясь и побеждая, продирается бёртоновская Алиса к победе над Злом, в чью армию записаны как оригинальные (книжные) действующие лица, так и кое-кто из придуманных уже авторами фильма. В свою очередь заряд со знаком «плюс» получают Белая Королева, того же цвета Кролик, Гусеница, Чеширский Кот… и даже Шляпник, к которому под воздействием борьбы против тирании возвращается способность мыслить логически. Притяжения магнитных полюсов Добра и Зла на экране избежал разве что Мартовский Заяц – нервный, непрезентабельный и невменяемый – пожалуй, «последний из могикан» для поклонников Кэрролла.

Учитывая, что в мире, а особенно в странах английского языка, сказки Кэрролла находятся среди лидеров по количеству упоминаний, цитат и ссылок, уступая лишь Библии и Шекспиру, можно констатировать, что процесс вливания двух небольших детских книжек в серьезную литературу давно завершен. И что же, Тим Бёртон, сыграв на понижение, начинает теперь процесс «поворота рек»?!

Думаю, всё не так страшно. Во-первых, новая «Алиса» является всего лишь сиквелом книг Льюиса Кэрролла. А к сиквелам публика всегда относятся более легкомысленно. Во-вторых, в актив фильму за подписью «Бёртон» запишем популяризацию классической литературы. В-третьих, «сделано в манере Бёртона» - значит «работа мрачна, вычурна, будоражит или вызывает раздражение» (Марк Солсбери). Так оно и есть, визуальный ряд картины никак не назовёшь ординарным и второсортным. Страна по-настоящему чудесна; Брандошмыг, или как его там – «невообразимым образом» противен и симпатичен одновременно (или скорее попеременно); ну, и так гениально изуродовать свою жену! Тим действительно умеет делать то, что неподвластно другим. Кстати, избавление зрителей от возможных «Алис» этих «других» - ещё один плюс подотчётного фильма.

«Я никогда не встречал человека столь явно не от мира сего и при этом находящегося на своём месте». Сказано Джонни Деппом о Тиме Бёртоне. Кэрролловское подземелье, увы, оказалось Бёртону не по нутру, но пробиваясь на равнины мейнстрима, он, скорее всего по причине своего «неровного» таланта, так и завис в воздухе, как Алиса, всё падающая и падающая в нору.

Павел ТИМОШИНОВ