| 04.02.2010 ТУПИК, ИЛИ ЗАЧЕМ ПАПЕ УСЫ? Осознание того, что на самом деле происходит в фильме Алекса ван Вармердама «Последние дни Эммы Бланк» приходит к зрителям постепенно, просачиваясь в их организм небольшими дозами. Сначала мы видим загородный дом, взбалмошную хозяйку и прислугу на грани нервного срыва. Самые обыденные действия, напряжённые разговоры, под покровом всего ощущается нечто по-чеховски взрывоопасное. Вскоре реалистические покровы спадают, и начинается «настоящий Вармердам»: смесь клоунады, черного юмора и гиньоля, в результате чего мы, например, понимаем, что персонаж с лицом режиссёра фильма – собака! А ближе к финалу всплывают тотальные родственные связи всех действующих лиц, и выясняется: хозяйка – не хозяйка, слуги – не слуги и собака – не собака… А просто люди, как это водится, бьются за наследство, испытывают недостаток в любви, тонут в контактах-конфликтах и исполняют несвойственные им роли. Финал предсказуем и абсолютно неутешителен (ну не считать же позитивом бегство из дома Хонни – она, пожалуй, просто отправилась на поиски жениха или удовольствий, уж как получится). Безусловно, «Последние дни Эммы Бланк» можно охарактеризовать как странные, ироничные, театральные. Всё и вся здесь - чуть-чуть над, а иногда и под землёй. Благодаря этому у ван Вармердама получается своеобразный универсум, что-то вроде кубика Рубика: повертел – и готова новая интерпретация. Например, такая - распад буржуазной семьи, где узы родства намного слабее тяги к презренному металлу. Или всё это - притча о власти, типа, верхи слабеют, а низы наглеют. Или вот ещё – мы наблюдаем спектакль в чистилище, в котором человечество наглядно изобличается в смертных грехах. Или что-нибудь по Фрейду… А может быть перед нами метафора возникновения фашизма? Свастика на лужайке перед домом необязательно знак укора деспотичной Эмме Бланк, загогулину можно истолковать, чем черт не шутит, и как предзнаменование конца Веймарской республики и начала Третьего Рейха. Всё-таки Эмма с её верностью правилам игры, в конце концов, на фюрера не тянет, а вот кто-то из её обиженных родственничков в перспективе (хотя бы садовник Мейер) – вполне. В целом фильм вышел качественный, сконструированный на совесть, с восклицательными знаками после некоторых «предложений». Аплодируем: человеку-собаке, сцене с выбором усов, сюжетному ходу с выявлением «слабого звена» (привет ТВ!)… Но при этом, увы, такое ощущение, что к финишу мы прибываем, так и не уяснив ради чего, собственно, пускались в путь. Смотришь и думаешь – всё это я уже где-то видел. Нет, не впрямую, так, аллюзии всякие, призраки, да размытые силуэты. Дворецкий Ханевельд – из «Слуги»? Прогулка - из «Скромного обаяния буржуазии»? Ненормативная сексуальность – из «Гибели богов»? Семейные истерики – из Бергмана? И т. д. и т. п. Одним словом идеи эти давно уже не витают в воздухе, а сияют за стеклами музеев. Добыть их оттуда могут только живые люди, но не мастерски изготовленные маски как в нашем случае. Впрочем, остаётся надежда, что Алекс ван Вармердам поведал нам об усталости, конечности, действительно, «последних днях» определенного общественного периода и определённой культурной формации, и ради наглядности такого послания пожертвовал «свежестью» своего собственного фильма. Тупик – так тупик. Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
