| 15.10.2009 ВРЕМЯ ПОТЕРЯННОЕ И НАЙДЕННОЕ «Съёмки в Палермо» Вима Вендерса заинтересовали не только именем автора, но и противоречивыми вестями с фестивальных полей. Изрядная часть кинообщественности в Канне топала ногами и награждала фильм Вендерса определениями «позерская притча» и «эзотерическая дичь». Другая часть с уважением изрекала что-то вроде «молодец, старина!» и присягала концу великой киноэпохи. Рассказ о том, как очередной «нужный» человек вдруг почувствовал себя «лишним», и впрямь в целом не смотрится шедевром. Мечется по жизни модный фотограф Финн: авто, вечные наушники плеера, музыка, хлопоты о грядущей выставке в Сан-Паулу, шикарный офис, компьютерная корректировка неба, съёмки Миллы Йовович, плохой сон, зависание в ночном клубе, кричащие в телефон раздражённые женщины… Пока на крутом повороте его машину не заносит в объятия смерти. Почти. Финн выжил, некоторое время побродил потерянно по барам и лугам, поспал на дереве, пообщался с призраком и, наконец, прозрел относительно своего «пункта назначения» - отправился в Палермо. Там он встретил девушку и Смерть. Зачем всё это было точнее самого Вендерса и не скажешь: «Смерть в моей картине это всего лишь обман зрения, игра света, которая помогает Финну осознать, что он должен изменить свою жизнь, а не прожигать её бессмысленно и бесполезно. Он должен уважать жизнь». Действительно, не слишком оригинально, особенно учитывая тот факт, что фронт борьбы за уважение жизни частично пролегает сквозь скучноватые и чересчур претенциозные сны и видения главного героя: там чудеса, там Деннис Хоппер, симпатичные потемки, стрельба из лука и выражения типа «я – безвыходный выход». Всё это не особенно вдохновляет, но всё-таки я «голосую» за Вендерса. Объясняю почему. Во-первых, несмотря на «музейность» аргумента, сочувствую тому, что уже многими названо «уходящей натурой». Картина посвящена Ингмару Бергману и Микеланджело Антониони. Как сказал сам Вендерс: «Классическая эпоха кино умерла. Они были последними из того поколения, последними, кто делал такие фильмы - никто теперь не делает фильмов о жизни и смерти». А делать надо. Правда, не верю, что натура эта – уходящая окончательно. Нет, побеседует где-нибудь со Смертью – и обязательно вернётся. Так устроен мир. Причём, уже давно. Во-вторых, фильм Вендерса как минимум не рассыпается, «держит» зрителя. Как максимум - все эти вычурные стрельбы и съёмки вокруг Смерти по принципу контраста делают убедительными и пронзительными весьма простые, казалось бы, вещи. Дома, возрастом в несколько человеческих жизней, древние улочки, посреди одной из которых – овца, не интересующаяся фотографией, старуха, отсчитывающая деньги скрюченными пальцами и - прекрасное и нестандартное лицо Джованны Меццоджорно… А вот двое, сидя на скамейке, просто рассматривают старинную фреску анонимного автора: лица сквозь время, чувства сквозь время… Флавия после долгого перерыва входит в дом, где прошло её счастливое детство: а теперь время словно замерло и что будет дальше зависит только от того, кто ненадолго замер вместе с ним… Во всех этих кадрах растворено нечто постоянное, важное, основное, без чего скучно и невыносимо жить на этом свете. Вендерс умеет снимать кино - не добавить, не убавить. Наверное, кое-кто заметит, что я сейчас написал очередную «позерскую дичь». Их право, но переписывать точно не буду. Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
