Действие фильма, состоящего из 39 трагикомических скетчей, разворачивается в неопределённой западноевропейской стране. Два коммивояжера, Сэм и Джонатан, во время своего путешествия попадают в различные ситуации, показывающие тривиальность, трагичность, красоту и хрупкость нашего мира… Постановщик «Голубя…» швед Рой Андерссон начинал карьеру как режиссёр рекламных роликов, коих им было создано около трёхсот. Эти ролики были отмечены многими наградами, в том числе восемью Каннскими Золотыми Львами на фестивале рекламы. Он также сделал несколько короткометражных лент и пять полнометражных художественных фильмов. Ещё до окончания учёбы в Стокгольмской киношколе Рой снял свой первый полнометражный фильм «Шведская история любви» (1969), попавший в конкурс МКФ в Берлине. Его вторая лента - «Гилиап» (1976) - никому не понравилась, потерпела оглушительное фиаско в прокате и стала одним из самых громких провалов шведского кино, после чего режиссёр надолго ушёл работать в рекламную индустрию. В 1977 году Андерссон создал свою продюсерскую компанию «Roy Andersson Production», а в 1984 году – «Studio 24» - независимую продюсерскую компанию, которой руководит до сегодняшнего дня. Это компания с двумя съёмочными павильонами, монтажной, звукооператорской и кинотеатром, что позволяет Андерссону продюсировать и создавать собственные фильмы. Он работает без сценария и съёмочного графика, снимает большей частью в павильоне. В 2000 году Андерссон начал разработку своей экзистенциальной трилогии, состоящей из фильмов «Песни со второго этажа», «Ты, живущий» и «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии». Съёмки первого фильма продолжались с 1996 по 2000 год. Второй фильм (2007) - трагикомедия, состоящая из пятидесяти историй, получила приз зрительских симпатий на Гётеборгском МКФ 2008 года. Рой Андерссон - уникальная фигура в мировом кино. Он один из главных режиссёров последних десятилетий, обладатель уникального авторского почерка, который мгновенно узнается и который, кажется, невозможно скопировать. Название фильма «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» вдохновлено картиной Питера Брейгеля Старшего «Охотники на снегу». Среди её «персонажей» есть сидящие на ветках дерева птицы, наблюдающие за бредущими по снегу охотниками. Большинство эпизодов «Голубя…» сняты в минималистском духе, на театральный манер, при помощи неподвижной камеры; мизансцены перекликаются с полотнами Эдварда Хоппера. В фильме присутствуют реминисценции из «Дон Кихота» Сервантеса и «Преступления и наказания» Достоевского. Поэтика картины сродни театру абсурда Беккета. Все занятые в фильме актёры - непрофессионалы без опыта съёмок в кино. «Голубь…» Роя Андерссона удостоен высшей награды Венецианского МКФ 2014 года – приза «Золотой лев».
«Мир Андерссона лишен любых координат, за исключением координат жизни и смерти. Да и «жизнь» из этой формулы можно запросто вычесть. Как бы режиссёр ни клялся в неистребимом оптимизме и вере в способность человечества выжить, чувство обреченности - доминанта его искусства» (Михаил Трофименков, «Коммерсантъ Weekend»). «Главная тема «Голубя» - смерть при жизни, бессмысленное и безрадостное существование людей, которые вроде бы живут, но на деле уже в аду… Реализм «Голубя» (точнее, «гиперреализм») делает картину особенно страшной - и особенно смешной в тех многочисленных случаях, когда персонажи выглядят странно или нелепо. Кино ли это для широкого зрителя? «Голубь» - определенно более увлекательное и развлекательное полотно, чем часто бывают артхаусные ленты (особенно псевдоэстетские драмы, которые распирает от собственной важности). Но всё же, при всей уморительности и непредсказуемости его фрагментов, это медлительное медитативное кино без напряжённого сюжета, без экранных красот, без персонажей, с которыми сродняешься и сживаешься. Так что это фильм не для всех. Но тем, кто такие картины любит и ценит, «Голубя» пропускать нельзя. Это ведь, кроме всего прочего, ещё и лауреат «Золотого льва» Венецианского фестиваля!» (Борис Иванов, film.ru). «Самое совершенное, самое лёгкое и самое смешное из всего, что создал Рой Андерссон, «Голубь» сначала может показаться совсем уж «кино не для всех». Странная композиция, длинные общие планы одним кадром, неторопливые персонажи, невозмутимо проговаривающие текст своими бледными от грима губами, - это, наверное, отпугивает, когда об этом читаешь. Но стоит начать смотреть фильм, как он мгновенно завоёвывает сердце любого зрителя безгранично лиричным юмором и отточенной наблюдательностью автора. Оказывается, что если отстранённо, как бы издалека посмотреть на любые события обыденной жизни, то становится весело, и судьбы разных людей, а также разные времена смешиваются друг с другом в единый калейдоскоп, который нужно спокойно крутить перед глазами, разглядывая диковинные узоры» (Сергей Сычёв, «Фильм Про»). «Голубем…» шведский абсурдист завершает «трилогию жизни». А вот стиль этих фильмов автор определяет как «тривиализм». Визуально его манера уходит корнями в полотна примитивистов с их фронтальными композициями, неловко замороженными позами и набелёнными лицами. Жизнь до отказа набита банальщиной - убеждён режиссёр и доказывает это 39 миниатюрами, где люди только и заняты, что подробно обсуждают ничтожные темы («Сегодня среда или четверг?»), общаются стандартными телефонными формулами («Рад слышать, что у тебя все хорошо» - один из лейтмотивов полуторачасового действия-бездействия). И даже если умирают, то нелепо… Некоторые эпизоды напоминают скетчи комиков-разговорников типа Карцева и Ильченко - если учесть замогильность интонаций всех персонажей фильма, в этом дуэте Карцева нужно заменить ещё одним Ильченко. Миниатюры верны единому стилю и заторможенному ритму, но легко переносятся сквозь время… Слова ничего не значат и ни до кого не доходят - Андерссон следует заветам своего кумира Беккета» (Валерий Кичин, «Российская газета»). «Кинематограф Андерссона - изображение ожившее в статике, как если бы в «Охотниках на снегу» задвигались сначала собаки, потом птицы, а потом человечки на коньках, и главный герой оказался бы среди этих человечков (похожим образом, кстати, чужие картины в своих дигитальных спецпроектах оживляет Питер Гринуэй)… Фрагментарная структура андерссоновских фильмов не означает отсутствия связей - главы соединяют сквозные персонажи (два друга-коммивояжера, продающие вампирские клыки, жуткие маски и мешочки со смехом; капитан, поневоле ставший парикмахером; пожилой офицер, постоянно не попадающий на важную лекцию), а также пространства, которые мы в разное время видим с разных точек, звуки и музыка, ненавязчиво перетекающие из эпизода в эпизод» (Мария Кувшинова, «Сеанс»). «С предыдущими лентами («Песни со второго этажа» и «Ты, живущий») «Голубь…» стилистически идентичен: Андерссон вновь предлагает зрителям взглянуть на четыре десятка едва связанных между собой и идеально мизансценированных скетчей, снятых длинными планами и строго статичной камерой так, что каждый кадр кажется завершенным живописным шедевром… Центральными темами вновь становятся смерть, отчужденность и потерянность людей, неспособность встроиться в мир, раскрытые с уникальной сардонической трагикомичностью. Смерть Андерссон показывает как рутинное и тривиальное событие, которое обществом фактически игнорируется, а всеобщая отстранённость в «Голубе…» наиболее полно выражается фразой «я рад, что у тебя все хорошо», которую персонажи регулярно произносят, находясь сами при этом в обстоятельствах вряд ли подразумевающих возможность искренней эмпатии… Однако же Андерссон придает фильму комическое измерение за счёт дистанцирования и схематичности происходящего» (Константин Игнатущенко, «Новый взгляд»). «Метакино Андерссона, жителя Северной Европы, имеет внутреннее (и по касательной) сродство с едва ли не научной объективностью жизни, с беспристрастной вселенной Ульриха Зайдля, с его tableaux. А также с трепетом, юмором и драматизмом фильмов Аки Каурисмяки… Глубинные мизансцены, абсурдистские диалоги, статичная камера, холодные тона цветовой гаммы, живописные композиции ультрареалиста Андерссона отсылают и к Беккету, и к аналитическому объективизму художников, вписанных в направление «новая вещественность» (Neue Sachlichkeit), - Отто Диксу, Георгу Шольцу… «Голубь…» видится Андерссону радостным фильмом. При этом зрителя такой комедии время от времени охватывает ужас. Расстояние или дистанция между юмором/хоррором то сжимается, то расширяется, оставляя публику на поводке созерцательной активности, которая не позволяет ей идентифицироваться с происходящим, но раскрывает сенсорные шлюзы. Обновляет чувствительность к художественному творению» (Зара Абдуллаева, «Искусство кино»). |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
