Кинотеатр «Орлёнок» Нижний Новгород

КИНО ПРО АЛЕКСЕЕВА
(Россия, 2014)
Режиссёр: Михаил Сегал.
В ролях: Александр Збруев, Алексей Капитонов, Татьяна Майст, Ксения Радченко, Денис Фомин, Светлана Первушина, Анастасия Попкова, Денис Гудочкин, Иван Звягинцев, Максим Виноградов, Андрей Макаревич.
Жанр: драма.

Николай Алексеев доживает свой век в глухой деревне под Тулой. Когда-то видный шестидесятник, конструктор оружия и советский бард, написавший одну значительную песню, в преклонном возрасте Алексеев оказался не у дел. Внезапно телеграмма вызывает его в столицу - московская радиостанция желает записать о нём передачу. Так начинается фильм-путешествие по удивительной жизни Алексеева. Он пил чай с Тарковским и бывал в театре «Современник», конкурировал с Калашниковым и Высоцким, его приглашали на фестивали и вызывали на допрос в КГБ. Как же так получилось, что в конце жизни он остался один? Алексеева ждёт осознание, что он прожил совсем не ту жизнь, которую себе представлял. Он узнаёт о себе нечто большее, чем знал и мог предполагать: о своём таланте, о следе, который оставил в судьбах других людей…

Автор сценария и режиссёр фильма «Кино про Алексеева» - Михаил Сегал. Он после окончания Орловского института культуры приехал учиться в Москву во ВГИК. Чудом умудрился найти деньги на обучение (по закону у нас второе образование платное), отучился первый год, но на второй год чуда не произошло: Михаила отчислили «за неуплату». В дальнейшем Сегал - режиссёр рекламных роликов (для брендов «Audi», «Mitsubishi», «Panasonic», LG, «Ariel», IKEA, «Alpen Gold», «Pepsi», «Fervex», «Балтика», «Белый Медведь», МТС, «Киевстар», MTV, Mail.Ru) и самый «роковый» российский клипмейкер («Сплин», «Серьга», «Би2», «Ночные снайперы», «Смысловые Галлюцинации», «Маша и медведи», «Ногу свело», «Каста»). В 2006 году он становится обладателем многочисленных международных наград за свой полнометражный кинодебют «Franz+Polina». В 2010 году в издательстве АСТ вышла его дебютная книга «Молодость». В начале 2011 года Михаил Сегал вернулся в кино после нескольких лет занятий литературой. С помощью друзей, продюсеров Анастасии Кавуновской, Андрея Кретова и оператора Эдуарда Мошковича Сегал снял по одному из своих рассказов короткометражку «Мир крепежа». На фестивале «Кинотавр-2011» фильм получил главный приз в конкурсе «Короткий метр» и был приглашён в международную программу «Future shorts». После успеха «Мира крепежа» было решено снять «полный метр», включив туда другие рассказы Сегала. За фильм «Рассказы» Михаил Сегал получил на 23-м Открытом российском кинофестивале «Кинотавр» приз им. Г. Горина «За лучший сценарий» и Диплом Гильдии киноведов и кинокритиков. К тому же «Рассказы» были удостоены Гран-при ХХ всероссийского фестиваля «Виват, кино России!» (Санкт-Петербург) и Специального приза жюри фестиваля «Амурская осень» (Благовещенск), а также отобраны для участия в программе «Focus on World Cinema» МКФ в Монреале.

Рабочим названием картины была аббревиатура «КСП». Имея небольшую часть бюджета, кинорежиссёр снял треть фильма, после чего объявил кампанию по сбору денег - частично бюджет фильма финансировался зрителями с помощью ресурса planeta.ru. Также финансовую поддержку проекту оказал Минкульт России.

Главную роль в «Кино про Алексеева» сыграл Александр Збруев, выпускник театрального училища имени Щукина, актёр театра «Ленком», звезда советских фильмов 70-х, который до этого около десяти лет в кино не снимался. А дебютировал в кино Збруев в 1962 году в фильме Александра Зархи «Мой младший брат». Лента стала первым успехом для исполнителей главных ролей - Александра Збруева, Андрея Миронова, Олега Даля. В 1966 году удачной для актёра стала главная роль следователя ОБХСС Алёшина в детективной картине «Два билета на дневной сеанс», а успех упрочили роли Григория Ганжи в телефильме «Большая перемена» и хоккеиста Волгина в «Романсе о влюблённых». Другие известные фильмы с участием Збруева: «Дом, который построил Свифт», «Успех», «Батальоны просят огня», «Одинокая женщина желает познакомиться», «Храни меня, мой талисман», «Автопортрет неизвестного», «Убить дракона», «Чёрная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви», «Ближний круг», «Ты у меня одна», «Всё будет хорошо», «Бедная Саша». Для роли в фильме «Кино про Алексеева» Александр Збруев специально освоил игру на шестиструнной гитаре.

В фильм «Кино про Алексеева» перекочевали некоторые персонажи из предыдущего фильма Сегала - «Рассказы». По словам режиссёра, Тарковского он ввёл в сюжет потому, что видит в этом режиссёре один из символов так называемой «оттепели» 1960-х. Андрей Макаревич сыграл в фильме самого себя.

Вся музыка и все «бардовские» песни, звучащие в «Кино про Алексеева», написаны Михаилом Сегалом специально для фильма. Исключение составляют песни «Дезертир» (Ф. Вейс - И. Гольцов) и «Ты свети» (В. Русин).

Съёмки картины проходили в основном в Калуге и в Москве. В Туле снимали только один день, на улицах и на настоящем оружейном заводе.

«Кино про Алексеева» было участником Открытого Российского кинофестиваля «Кинотавр», фестиваля «Зеркало» имени А. Тарковского, Московского и Одесского МКФ. На фестивале «Московская премьера» Александру Збруеву за его работу в «Кино про Алексеева» был вручён приз имени Михаила Ульянова за лучшее исполнение мужской роли.

МИХАИЛ СЕГАЛ:
«Кино про Алексеева» - ярко выраженное кино о любви. О её поиске, о способности или неспособности её разглядеть… Идея пришла после прослушивания одной радиопередачи. Несколько слов ведущей и её гостя натолкнули меня на сюжет, который мог развиваться между ними до и после общения в студии. А тема… Наверное, её можно сформулировать, как «невозможность любви», когда вроде бы все слагаемые для её возникновения есть, её постоянное, длиной в жизнь, предчувствие есть, а самой любви нет».
«Мой новый фильм очень личный, ничего социального там нет…Кино не имеет никакого отношения ни к 60-м, ни к бардам… Важнее в фильме не отображение оттепели, а личностная история. Мы бросаем взгляд на много лет назад, когда герой был молодым. Я просто рассказываю об этом человеке и автоматически попадаю в ту эпоху. Так совпало».
«Главное действие «Кино про Алексеева» происходит в настоящем. Когда мы ныряем в 1960-е и 1970-е, это не воспоминания старого Алексеева, которого играет Александр Збруев. Это подглядывание его прошлого без него самого. Он находится в настоящем, а мы просто параллельно смотрим «как всё было с героем на самом деле». Поэтому, конечно, было важно воссоздать эпоху реалистично, как если бы мы перенеслись туда на машине времени».
«Если честно, у нас в стране не так много всего изменилось, поэтому эпоху достаточно сложно было показать. В американском кино всё проще: улица со старыми автомобилями и всё - 70-е, появились шляпы, и это уже 50-е. У нас же все живут в примерно таких же квартирах, ездят на тех же «Жигулях», на 50-60 процентов ничего не изменилось в стране. Что касается эмоциональной составляющей, я не старался делать из героев голубоглазых романтиков. Хотел, чтобы они себя просто вели по-человечески, и всё».
«Путь нашего героя - это всё же не путь деградации, а история ровной человеческой жизни. Он никогда высоко не взлетал. Мы изначально видим жизнь, которая испытывает дискомфорт от того, что она обычная. Человек хочет быть талантливым, так как он чувствует, что время и мир вокруг живут талантливыми импульсами. Он не дурак, и энергия вроде есть, но где-то из-за лени, где-то из-за отсутствия способностей человек очень драматично проходит свою жизнь. Для него одной из самых главных ценностей было яркое и интересное существование, которое не состоялось от отсутствия возможностей. И в конце жизни ему подарили то, чего у него никогда не было».
«В целом, это человек, который не сильно талантливый, вторичный, плагиаторщик, словом, не яркий человек. Но, в какой-то момент жизни, у него была одна песня и один день, когда он был лучше всех. А до и после этого была жизнь в никуда. В этом и есть одна из красных нитей фильма, что у «серого» человека была одна талантливая песня и один «звёздный» день. Потому что талант прорастает, пусть и самую малость. А если у героя забрать эту песню, этот момент, то это было бы кино про дурачка».
«Я долго не знал, какую музыку хочу для фильма, и поэтому мне было не с чем обращаться к композитору. А потом она неожиданно родилась, и я её записал. Тем более что это не сложная инструментальная музыка, а гитара с какими-то минимальными дополнениями».
«Есть такой музыкант Филипп Вейс, я использовал одну из его песен «Поцелуй или выстрели» для прошлого моего фильма «Рассказы», а сейчас взял ещё одну его песню, известную мне ранее, для фильма «Кино про Алексеева». Придумывая персонажа барда для кино, и давно желая эту песню использовать, буквально с самого начала работы вставил её в сценарий… Этой песне миллион лет, её поет мой друг Филипп Шияновский, слова Игоря Гольцова. Я задумывал, что главный герой - такой средненький автор песен, даже бездарный. Он хочет быть талантливее и даже понимает как, но не может. Может быть из-за недостатка таланта, может быть из-за человеческих слабостей. И фильм так строится, что у него в жизни была одна хорошая сильная песня. И эта песня «Мама, я дезертир» как точка, когда он был честен сам перед собой».
«У меня нет особого отношения к авторской песне. В каждом городе были какие-то клубы авторской песни. Туда ходили, как правило, не очень удачливые в любви и в профессии люди, пели какие-то странные песни, ездили на фестивали. Несколько человек в нашей стране из этого движения писали хорошие стихи и песни и были гениальными людьми. Остальные несколько сот лузеров группировались по принципу: лузер лузера чувствует и ему с ним хорошо, а на самом деле это был какой-то способ времяпрепровождения. Это был поиск счастья и смысла внутри полной бессмысленности. Мой герой был одним из таких и думал, что занимается творчеством, а на самом деле пел бесконечно одну и ту же песню, которую мог петь любой из них. Это кино о посредственном человеке, который достаточно драматично свою посредственность переживает. И это показалось мне интересным».
«Сейчас мало кто понимает аббревиатуру «клуб самодеятельной песни». Зачем давать название, которого никто не поймет? КГБ, НКВД люди помнят, этого нам не дают забыть. А вот с КСП - напряжёнка. Кстати, когда люди пытались расшифровать эту аббревиатуру, лидировали варианты «Контрольно-счётная палата», «куда смотрит правительство» и «космос спасает падших»… То есть, если нет контекста, в котором название может работать, если оно никому ничего не говорит, то зачем создавать себе искусственные проблемы в восприятии зрителем фильма, которое начинается с названия. И вторая причина - фильм не про КСП. Тема бардов и авторской песни там присутствует, как сюжетная линия, но кино совершенно не про это. Кино - про Алексеева».
«Фильм же создан по такой форрест-гамповской структуре. Убедительно сделать такой ход, что простой паренёк из провинциального города встречается с известным человеком или принимает участие в обстоятельствах, имеющих отношение к исторической жизни государства. То есть касание нашего героя каких-то культурных или общественных вех было для меня интересным. Тарковский - это вполне подходящая здесь фигура. Тем более для интеллигентного большинства он представляет собой такой фетиш, поэтому умная философская мысль из его уст слушается приятнее. Ну и просто Тарковский в кадре - это прикольно».
«У меня стояла задача создать для фильма эпизод из 60-х годов со съёмочной площадки Тарковского, и вот я его придумал. Главный герой попадает на съёмку «Андрея Рублева» и видит всё происходящее своими глазами, соприкасается с процессом создания Тарковским очередного шедевра. Дальше, понимая, что такое «Тарковский» с точки зрения творчества, и примерно понимая его образ, какой он был человек, как он себя вёл, я придумал то, что он говорил и вложил в его уста нужные мне слова, представил, что он мог бы сказать».
«Александра Викторовича мне не пришлось долго уговаривать. Видимо, он долго не снимался, потому что не было интересных сценариев. Когда я писал, у меня в голове был другой актёр, но в какой-то момент подумалось о Збруеве, что это неплохое решение… Александр Збруев согласился, и мне было легко работать с ним. Боюсь показаться банальным, но есть такое слово «подходит»… Он так убедительно сыграл свою роль, что теперь я не представляю, что кто-то ещё мог это сделать».

АЛЕКСАНДР ЗБРУЕВ:
«Я не снимался так долго, потому что не нравилось то, что мне предлагали. Может, что-то и выходило интересное, но это меня никоим образом не касалось. У меня есть театр, для меня это главное. О том, что не снимался, нисколько не жалею. За десять лет я видел один-два-три фильма, в которых я бы, может быть, пожелал сыграть. Мир сейчас так устроен, что кинематограф оказался не на первом месте. Но я познакомился с прекрасным режиссёром Сегалом, знающим то, что он делает. У него очень широкий взгляд на жизнь. При этом Михаил фокусирует его на том, что может волновать определённую часть публики. Иногда стоит не сниматься десять лет, чтобы дождаться режиссёра, который бы соответствовал твоему «я».
«Я встретился с режиссёром, который произвёл на меня очень хорошее впечатление, особенно в смысле знания того, что он хочет. Тема, которую он предложил, меня и затронула, и взволновала. Она ассоциировалась с некоторыми моментами в моей личной жизни и в жизни моих друзей. Там ведь герой - мой ровесник, который уже понюхал жизнь, понюхал порох и знает, что это такое. Так что доверие к персонажу возникло сразу. И я подумал, что вот надо бы... Но не нужно воспринимать всё это, как большое возвращение в большое кино. Признаюсь, кино меня по-прежнему не волнует».
«Говоря о 1960-х годах, я вспоминаю Васю Аксёнова, которого мы называли папа Вася, когда снимались в картине «Мой младший брат», первой для Олега Даля и Андрюши Миронова. 1960-е годы очень многое сделали. Мы знаем, как многие талантливые творческие люди того времени заканчивают свою жизнь, оказываются выброшенными. Меня это сильно волновало, так как знакомо по отношению к некоторым друзьям и товарищам. Есть великие имена, их мы возносим до небес, а рядом находится человек, торгующий картошкой (как Михаил Кононов, о котором ничего не знают), но проживший жуткую и сложную жизнь, и в этом его подвиг».

ПРЕССА:

«Как ни странно это звучит, но атмосферно «Алексеев» близок «Загадочной истории Бенджамина Баттона», только в противоположных курсах здесь двигается не возраст героев, а персонаж и его жизнь. Николай Алексеев вроде бы живёт правильно, совершает мелкие ошибки, добивается локальных побед. Он в меру талантлив и временами безмерно удачлив. Но каждый раз, когда, казалось бы, Алексеев должен оказаться на волне, судьба делает небольшую корректировку и обижает героя удачей. В этом нет ничего сверхъестественного - жизнь каждому из нас даёт множество шансов, которые мы, увы, зачастую распознаём лишь постфактум. Плохо это? Отнюдь. Не всем же хлебать полной ложкой, кому-то нужно быть «обычным человеком», таким, которому всегда есть что вспомнить, но которому нечем вписать себя в историю. К счастью, картина Сегала - это не просто демонстрация «приемлемости обыденности». Михаил научился давать своим сюжетам повороты, которые концептуально меняют представление о происходящем. Поэтому обязательно дождитесь финала, потому что более жизнеутверждающей концовки для истории обычного человека, поющего песни, разрабатывающего автоматы и имеющего за пазухой пару приёмов овладения вниманием приглянувшихся девушек, не придумать. Гениальный финал превращает жизнь на обочине великих событий в главную, ведущую полосу большой человеческой автострады одного отдельно взятого Алексеева. И в момент пуска титров этим Алексеевым уже хочется оказаться» (Евгений Ухов, Film.ru).

«Михаил Сегал, снявший фильм с бесхитростным названием «Кино про Алексеева», когда-то делал клипы рокерам из «Сплина» и рэперам из «Касты». То есть знает толк в композиции кадра и монтажном ритме, так что даже в призадумчивых местах зевнуть не получится… Вообще «на зрителя» лучше и честнее Сегала в современном отечественном кино никто не работает: умея снимать просто и доступно, этот режиссёр умудрился ни в одном из своих фильмов ни разу не сфальшивить. Но до сих пор автор «Кино про Алексеева» снимал людей, равных себе либо по возрасту, либо по масштабу: лицами его фильмов становились Андрей Мерзликин, Константин Юшкевич, Игорь Угольников. В «Алексееве» он впервые снял масштабнейшего Збруева - и пришлось честно отдать весь фильм главной звезде, «умереть» в своём же фильме ради своего главного артиста» (Алексей Крижевский, Газета.ru).

«История ничтожества, в своём поражении превратившегося в трагическую фигуру, рассказана смешливым языком анекдота, в котором изрядно достается шестидесятничеству вообще… К сожалению, этот анекдотизм чувствуется только на уровне сценария - визуально «Кино» всё же далеко от кинокомикса, каким, вероятно, задумывалось… Фильм Сегала апеллирует к чувствительным сердцам зрительниц демонстрацией любви, над которой не властно время. Но в самом этом сюжете заложен саморазрушительный механизм - любовь тут в принципе обсуждают все 95 минут, тем самым выхолащивая, как революционный лозунг, и увлеченно рефлексируя над процессом этого обессмысливания. Так что в конце само это слово начинает вызывать кривую усмешку - и не важно уже, земная это любовь или небесная, берущая или отдающая (эта дихотомия взята из риторики самих героев фильма). Как бы то ни было, Сегал демонстрирует в новой работе заметный рывок вверх: его герои уже живут (хоть и какими-то рывками), его повествование полно красноречивых недосказанностей - хотя вся эта тонкость вмиг разрушается многословным финалом, превращающим лёгкую, ироничную кинопрозу в вязкую, жёваную-пережёваную кашу» (Василий Корецкий, Colta.ru).

«Фильм, чей ближайший собрат – «Внутри Льюина Дэвиса» братьев Коэнов (и здесь, и там - фиктивный лузер с шестиструнной гитарой мотается по большому городу), отличается по атмосфере и настроению от «Рассказов». Многие фанаты предыдущей картины Сегала были несколько разочарованы серьёзностью и меланхоличностью тона. Но это гораздо более зрелое в плане идей кино - ведь именно в зрелости понимаешь, что деление на чёрное и белое, хорошее и плохое стоит не так уж и остро, и вообще отказываешься от оценочного восприятия жизни. Достигаешь просветления и нирваны, одним словом. Но всё ещё можешь оценить хороший фильм, когда видишь его. «Кино про Алексеева» - это тот самый случай» (Илья Миллер, «The Hollywood Reporter»).

«Михаил Сегал, успешный рекламный режиссёр, снявший «Рассказы», - безусловно интересный и редкий для русского кино автор, имеющий амбицию создавать на экране собственный мир. Другое дело, что его способностей демиурга пока что хватает на анекдот. При сотворении своей вселенной Сегал вообще любит смешивать: реальность и абсурд, неизвестных актёров со звёздами. Для зрителя это, однако, означает, что пропорции мира нарушены и непонятны правила игры. Збруев и Угольников в любом случае кажутся крупнее, чем остальные актёры (хороши они или плохи). Мир «Алексеева» - сон постсоветского человека об СССР; реально существовавшие Тарковский и Олег Ефремов, появляясь тут, оказываются вплетены не просто в вымышленную биографию - они вплетены в вымышленное время, как если бы в живописное произведение иной эпохи была бы вклеена фотография папарацци. Намерения автора понятны - горько-сладкий лонгдринк, но сотворенному им миру, чтобы переварить и присвоить документальное, не хватает проработанности, объёма и глубины. Так почти всегда бывает в русском кино - эскизы, эскизы. Но даже при нарушении пропорций в стакане очевидно присутствует талант, и «Алексеев», каким бы разбавленным он ни казался при просмотре, оставляет долгое и тихое воспоминание о себе, как медленно затихающий звук случайно задетой струны» (Мария Кувшинова, «Афиша»).

«Сегал обладает удивительным талантом - нащупывать и осваивать культурные коды позднесоветского ребёнка, мазать эти социоантропологические ушибы чем-то таким, что они перестают болеть… Титульный герой, которого играет без преувеличения великий и преступно недоиспользованный современным кинематографом Збруев, приходит на радио вроде «Эха Москвы» дать интервью обворожительной даме вроде Ксении Лариной - и дама потом окажется непроста, и в Збруеве обнаружится Льюин Дэвис. А в середине в виде флэшбэков - пейзанский секс на грушинском фестивале (Мединский, привет!), чаёвничающие на съёмках «Рублева» Тарковский с Солоницыным, вечеринки под актуальный винил, жизнь-слёзы и прочие штуки. Удивительное сочетание сарказма и любви по отношению к одной из самых безвкусных и прекрасных советских эпох, которое мало кто понял - отечественный кинокритик номер один Антон Долин, сын одного из главных фигурантов бард-вижения, пока что просто смущён, остальные плюются: ненатурально, мол, из головы выдумано, мол. А мне хотелось бы сказать, что Сегал, пусть, возможно, и прихрамывая, движется к гениальности. Абсолютной. Такие дела» (Ольга Шакина, «GQ»).

«Когда на Каннском фестивале год назад показали фильм братьев Коэн «Внутри Льюина Дэвиса», появление чего-то подобного в России казалось невозможным. Вот у них там - Боб Дилан, Гринвич-Виллидж, битники, красивые бороды, романтика, а у нас? У нас - что? И тут неожиданно появляется Сегал со своей киносагой о бардах - обманчиво лёгкой, очень амбициозной, невероятно красивой. Российский режиссёр, конечно, проявляет к клубам самодеятельной песни куда меньше пиетета, чем Коэны к своим фолк-трубадурам («Мне не нужен Городницкий». – «Да он никому не нужен»). Но отсутствие восторженного придыхания не стоит путать с неуважением: просто Сегала интересует век целиком, а не его отдельные явления. С картиной Коэнов «Кино про Алексеева» объединяет и ещё одна важная вещь. Советская, а потом и новая российская киношкола часто ставила знак равенства между персонажем и временем, в котором он существует. Это легко увидеть на примере всё того же Географа, пропившего свой глобус: безнадега там не только в самих героях, но и вокруг них. Сегал же смотрит на историю по-другому, по-своему. Для него наличие антигероя не является констатацией антиэпохи: время - оно всегда объёмнее, шире и богаче, чем наши представления о нём» (Ксения Реутова, «Частный корреспондент»).