| 21.04.2009 НЕ СТАВЬТЕ ГОГОЛЮ КАПКАНЫ «Тараса Бульбу» Владимира Бортко, что скрывать, критика невзлюбила. Да так дружно, что, честное слово, захотелось даже взять и написать о картине хорошо. Почему нет? Гоголевская повесть мне всегда нравилась, Ступка – без вопросов, а Бортко, кроме всеми признанного «Собачьего сердца», снял, например, такой шедевр, как «Единожды солгав»… Ну, так и поскакали. Пошёл – посмотрел… А поворотись-ка, сын… Есть ли еще порох в пороховницах?.. Эх, старость, старость!.. Всё почти по тексту. Но тут-то и пропала моя идея, как подлая собака. Потому что всё это ка зна що. Необходимость омонументалить 200 лет классика и добыть из нашей оскудевшей почвы национальную идею сделали из В. В. Бортко скучного парня. Прямо по Кубрику. Начнём с цитаты из ВВБ: «Мне нравится Гоголь, мне нравится это произведение, мне кажется, сейчас самое время его снимать, ибо вопросы, затронутые в этой повести актуальны и сегодня. Родина, предательство, как вести себя в такой ситуации выбора, что есть хорошо и что плохо по отношению к нашей многострадальной Родине». Правильный такой текст. Только вот другой текст – гоголевский – правильным быть не хочет. Полистайте, почитайте. Вот козаки, и вот пышный букет неполиткорректных прелестей при них: шовинизм, антисемитизм, сексизм, религиозная нетерпимость, бандитизм, садизм. И хотя младенцев на пиках режиссёр в картину не взял, но остальные мерзости жизни своим «героям нашего времени» оставил. И что с этим делать будем? Тут мало сказать, мол, это было давно, они родные хаты от пожара спасали, а остальное им до огнетушителя. У нас, как я понимаю, своевременный воспитательно-патриотический фильм, а не «Ночной портье». С книгой за два века разобрались – там героический эпос, «дела давно минувших дней» (век у Гоголя: и «тяжелый», и «полудикий», и «грубый», и «свирепый»). Как пишут П. Вайль и А. Генис в своей «Родной речи»: «Герои эпоса Гоголя – язычники, каковыми только и могут быть герои эпоса. Язычниками они остаются и в своей вере, которая на самом деле не христианство, не православие – а патриотизм. И ведь любовь к Родине вовсе не предполагает любви к человеку – потому так достоверны Тарасовы козаки, словно случайно названные христианами». И далее: «В этом гоголевском мире, как в мире гомеровском, существует лишь доблесть. Если она есть – всё остальное не важно, если нет – нет и героя». Гоголевский «Тарас Бульба» - перенасыщенный раствор. Не реализм - поэзия. Это не какой-то конкретный «политико-географический» патриотизм, а, если так можно выразиться, патриотизм в первозданном виде, эмоция, вынесенная за скобки исторического процесса. Неслучайно, Гоголь, разочаровавшись в исторических источниках, вольно обошёлся с научными фактами, а уж «дух минувшего века» выпытывал у народных песен. Его козаки – мифические герои, «богатыри - не вы!», одним словом, трансцендентные товарищи. Тарас во время битвы, в то время как несколько тысяч человек стреляют и лязгают железом, - запросто «перекликается с куренями»! К таким людям «вне времени» неприменимы обыкновенные моральные законы, они пришли из пространства чистых идей, и оправданы автором – эстетически. Известный литературовед Ю. В. Манн писал по поводу «Тараса Бульбы»: «Хотя Гоголь противопоставлял современности прошлое, он далёк от того, чтобы видеть в нём искомую норму, к которой надлежит стремиться и ставить во главу всех оценок. От этого его удерживали чутьё художника, да и, пожалуй, проницательность историка. Вчерашний день существует не на правах идеала или прозрачной аллегории современных тенденций, а на правах самоценного и суверенного художественного мира. Многим в нём мы можем восхищаться, многое порицать или не любить – но он существует, или, вернее, существовал как реальный факт. Историзм ведь состоит и в том, чтобы видеть необратимость времени и отбрасывать иллюзии». Беда в том, что в нашем отечестве сейчас как раз потребность в иллюзиях. «Самоценный и суверенный художественный мир» – это артхаус какой-то. А актуальный патриотизм, который у нас по заказу только на войне и отыскивается, требует мейнстрима. С запротоколированным величием. С простым и понятным «и красные белым за всё отомстят». В результате имеем, как сказали бы раньше, «историко-революционный» & «военно-патриотический» фильм». Нет, Бортко здесь режиссёр мастеровитый, опять же кастинг у него хороший, и деньги потрачены тоже хорошие, но всё это бесполезно – изначальная установка неверная. Патриотизм замучил. Хорошую литературу вообще сложно экранизировать, там всё слова, слова, слова, и сюжет им только служит. Кино же говорит «картинками», и на экране важно действие. Там, где Гоголь намекает – «Не будем смущать читателя картиною адских мук…», кино мимо такой визуальной «радости» не пройдёт - обязательно смутит… А тут ещё картину надо было переводить в другое – эпическое, мифологическое - измерение. И что режиссёр? Ищет. В результате мы узнаём, что тарасову жену убили ляхи (месть, месть, ярость благородная!), что прекрасная полячка родила, но скончалась, а отец её (месть, месть, Монтекки и Капулетти!) спалил Тараса. Был и ещё целый ряд вполне постмодернистских акций: ожившая картина про письмо турецкому султану; «д’Артаньян», «Робин Гуд» и «Сармат» - среди козаков; номера от местных ковбоев со стрельбой по яблокам… Ну и гоголевский текст приспособили за кадром, а поскольку главный нацголос уже оплодотворил собой «Тихий Дон», работать пришлось, как водится, Пушкину (он же Есенин, он же и. о. Христа). Заодно (!), чего добру пропадать, перевел нам всё с польского на русский. «Находок» набралось – кот наплакал. Зато явно проседает экшн и саспенс - не хватает изобразительной мощи, изобретательности, в конце концов, какого-нибудь визуального пижонства в духе Чжана Имоу, Леоне или даже Джона Ву. Ну, как-то надо было пытаться снимать кадры «не от мира сего», завораживать эпосом, пускать мороз по коже, делать то, что Гоголь делает словом. Одних актёров для этого оказалось мало, да и тех по большей части «смыло» ракурсами и мизансценами из старых фильмов про гражданскую войну, никак не мотивированными предсмертными монологами средь шумного боя, и, конечно, музыкой (вот тут уж действительно - «Не будем смущать читателя картиною адских мук…»). В результате весь фильм не забываешь, что это хороший актёр Ступка залезает на коня, поднимает вверх саблю made in London, и налегает на программные эпитеты. Как написал кинокритик Юрий Гладильщиков по данному поводу: «Вместо эпоса – пафос». Немного по другому поводу, но почти про тоже самое, высказался Гоголь в письме С. Т. Аксакову: «Странное дело: когда я разворачиваю историю нашу, мне в ней видится такая живая драма на каждой странице, так просторно открывается весь кругозор тогдашних действий и видятся все люди, и на первом и на втором плане, и действующие и молчащие. Когда же я читаю извлеченную из неё нашу так называемую историческую драму, кругозор передо мною тесен, я вижу только те лица, которые выбрал сочинитель для доказанья любимой своей мысли. Полнота жизни от меня уходит; запаха свежести, первой весенней свежести, я не слышу». Право слово, Гоголь слишком «тёмен для нас» (по выражению В. В. Розанова), слишком неоднозначен, загадочен, и поэтому совсем не подходит для воззваний к массам и опытов по реанимированию соцреализма. Оставьте его в покое… Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
