После посещения Мон-Сен-Мишель (небольшой скалистый остров-крепость на северо-западном побережье Франции, известный как «Чудо»), казалось бы счастливая супружеская пара возвращается в родную Оклахому. Но союз трещит по швам: пару не связывает уже ничего. Они оба ищут отношений на стороне. Нил (Аффлек) - заводит роман со своей подругой детства Джейн (Макадамс). Его жена Марина (Куриленко) также изменяет супругу. Герои просто застряли в браке без любви, к которому когда-то их вынудила её истекающая виза. Оба - и Нил, и Марина - просят наставлений у отца Куинтаны (Бардем), священника, который сам страдает от невозможности жить собственной жизнью из-за постоянного погружения в жизни своих прихожан… Драма классика американского кино Терренса Малика (1943 г. р.), создателя картин «Пустоши» (1973), «Дни жатвы» (1978, приз за режиссуру Каннского МКФ), «Тонкая красная линия» (1998, семь номинаций на премию «Оскар»), «Новый свет» (2005), «Древо жизни» (2010, «Золотая Пальмовая Ветвь» в Каннах). Малик известен затворническим образом жизни. Он не показывается на публике и не даёт интервью. Практически не посещает фестивальных показов собственных фильмов, не принимает участия в их раскрутке. Малика называют великим визуальным поэтом уровня Тарковского и Кубрика. Его первые два полнометражных фильма вошли в золотой фонд мирового кинематографа. В отношении более поздних работ кинокритики разделились на два полярных лагеря. Основной съёмочный период проходил с сентября по ноябрь 2010 года. Производство велось в нескольких городах штата Оклахома, Париже и на острове Мон-Сен-Мишель. Впоследствии по неизвестным причинам Малик назначил пересъёмки некоторых сцен фильма, которые шли с марта по май 2011 года, из-за них всей съёмочной группе пришлось также возвращаться во Францию. Около года картина находилась в стадии пост-продакшна, который завершился лишь весной 2012 года. Всё это время данная кинолента была известна под такими наименованиями, как: «Project B», «Project D», а также «Untitled Terrence Malick Project». В итоге фильм получил своё окончательное название и рейтинг R из-за присутствия в нём откровенных сцен. Фильм снят мексиканско-американским кинооператором Эммануэлем Любецки («Маленькая принцесса», «Сонная лощина», «И твою маму тоже», «Али», «Лемони Сникет: 33 несчастья», «Дитя человеческое», «После прочтения сжечь»), в последнее время постоянно работающим с Маликом («Новый свет», «Древо жизни»). При запуске проекта сообщалось о том, что право исполнить главную мужскую роль будет предоставлено Кристиану Бэйлу, однако из-за конфликтов связанных с рабочим графиком актёра Терренсу Малику пришлось подыскать замену Бэйлу в лице Бена Аффлека (лауреат двух премий «Оскар» за сценарий к фильму «Умница Уилл Хантинг» и за фильм «Операция «Арго», режиссёр фильмов «Прощай, детка, прощай» и «Город воров», широко известен по ролям в фильмах «Армагеддон», «Догма», «Перл Харбор», «Цена страха», «Сорвиголова», «Час расплаты»). Также сообщалось о том, что в съёмках принимали участие Джессика Честейн, Рейчел Вайс, Барри Пеппер, Майкл Шин и Аманда Пит, однако в процессе монтажа сцены с их участием были из фильма вырезаны. Также были сокращены сцены с участием Рэйчел Макадамс («Ночной рейс», «Незваные гости», дилогия «Шерлок Холмс», «Полночь в Париже») и Аффлека («К чуду» - вторая совместная работа Аффлека и Макадамс после фильма «Большая игра»), причём на материалах, предоставленных прессе к премьере, рядом с Аффлеком была изображена Макадамс, а не Ольга Куриленко («Квант милосердия», «Обливион»), играющая в фильме главную роль. Продюсер фильма объяснил это тем, что материалы были подготовлены ещё в начале работы над фильмом, когда героине Макадамс отводилось более заметное место в сюжете. Монтаж отнял у Терренса Малика шестнадцать месяцев - никогда ещё режиссёр не монтировал так быстро. К тому же Малик никогда ещё в карьере не презентовал свой новый фильм через столь непродолжительное время после релиза предыдущей работы - прошло чуть больше года с даты мировой премьеры «Древа жизни». Мировая премьера картины «К чуду» состоялась 2 сентября 2012 года в рамках 69-го Венецианского МКФ (фильм получил Приз Всемирной католической ассоциации по коммуникациям). Также фильм «К чуду» принимал участие в программе МКФ в Торонто. «К чуду» Малика активно критиковали за копирование «Древа жизни», слабый сценарий и излишнюю претенциозность. Впрочем, нашлись и те, кто признал «К чуду» очередным шедевром мастера. В частности, рецензия на данный фильм стала последней для знаменитого американского кинокритика Роджера Эберта, который высоко оценил его, поставив четыре звезды из четырёх.
«К чуду» - по стилистике, по теме, по настроению вполне может претендовать на то, чтобы считаться продолжением «Древа жизни». Всё те же вопросы о сущности человека и миссии его на Земле, но заданные, что называется, в частном порядке» (Лариса Юсипова, «Известия»). «Терренс Малик с определённого момента утратил интерес к реалиям современной жизни, и его можно понять: эти реалии становятся всё более прозаическими, а его как режиссёра вдохновляет поэзия - он и сам был одним из главных поэтов-пантеистов мирового кинематографа. Никто ни под каким предлогом не осмелится выкинуть из его истории ни «Пустоши», ни «Дни жатвы» - подлинные шедевры, за которые Малику можно простить любое количество относительных неудач… Если проводить грубые параллели, «К чуду» напоминает кинодрамы Микеланджело Антониони полувековой давности, которые ввели в обиход неуклюжее слово «некоммуникабельность»… Герои не могут пробиться другу к другу, преодолеть броню рокового внутреннего сопротивления. Это лишь усиливает их психологические фрустрации, сексуальный голод, но не даёт никакой разрядки. В конце концов приходится предположить, что загадка лежит где-то в сфере духовности - на что намекают и льющаяся с экрана музыка Чайковского, и само присутствие на экране модельной русской красавицы, очевидно, призванной воплощать тайну славянской души» (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»). «Новую картину Малика нужно смотреть как балет: либретто расскажет о ходе событий, а кадры фильма сыграют свою мелодию, где актёры, наравне с пейзажем, изобразят некие пластические этюды - вариации на заявленные темы любви, отчуждения, одиночества, надежды и веры. Солирует здесь оператор: почти нет статичных кадров, кадры проплывают, словно берега реки-жизни, и в этом есть свой ритм, своя неслышная, но отчетливо ощущаемая симфоническая вязь… Течение фильма усыпительно плавно, но обрывисто и хаотично - как воспоминания, как обрывки сознания в засыпающем мозгу. Ни одного законченного действия, только кадры-вспышки, выхватывающие некие состояния персонажей» (Валерий Кичин, «Российская газета»). «Иные скажут, что Малик заигрался, что поза затворника и гуру окончательно свела его с ума. Другие будут утверждать, что в фильме слабый сценарий: отдать бы его в другие крепкие руки, и было бы все тип-топ. Но проблема глубже. Малик пытается снимать кино о приближении к Абсолюту (отсюда заголовок: «К чуду» - в смысле, к главной французской святыне, Мон Сен-Мишелю, куда едут в паломничество влюблённые герои) и о его трагической недостижимости, над которой всё время размышляет герой Бардема, заброшенный в американскую глушь священник-испанец. Но диалог с высшими силами не даётся ни Бардему, ни самому Малику: его пафос кажется то слишком абстрактным, то вовсе фальшивым, а многозначительность вызывает смех» (Антон Долин, Газета.ru). «Пишут: абстракция, приложение к «Древу жизни», очередной фильм Малика о взаимосвязи человека с природой, где ещё каким-то боком Бог, поскольку невнятную роль в развитии сюжета (если в случае с Маликом допустимо говорить о сюжете) играет некий испанский священник с лицом Хавьера Бардема. Который, если верить рецензиям моих коллег, в фильме совсем уже бессмыслен. Либо все смотрели какой-то другой фильм, либо я. И у священника-то, по-моему, нет, как утверждают, кризиса веры - он просто устал и одинок. И в фильме-то он, по-моему, уместен. И персонаж Аффлека не писатель, как заявляют все, а эколог. И тема «К чуду» не та, что у «Древа жизни». «К чуду», на мой взгляд, фильм не абстрактный, а весьма конкретный. Это киноисследование о высокой сути любви, в котором рациональный подход к делу сочетается с поэзией. В целом вышла этакая Песнь песней, тем более что в идеологии Малика, если я правильно понимаю, умудрились переплестись пантеизм (грубо говоря, природа и есть Бог), ветхозаветность и христианство… Любовь, по Малику, не просто чувство. Это долг. Ты должен любить, нравится тебе это или нет. Боишься, что любовь умерла? Возможно, ты ошибаешься: она переросла в нечто большее. Впрочем, никакого обскурантизма. Не кто-нибудь, а именно священник произносит в фильме фразу, смысл которой следующий (и он явно не устроит поборников примитивной морали): Христос - за выбор. Человек, совершивший ошибку, может покаяться. А вот тот, кто пребывает в сомнениях и ничего не делает, лишь гробит жизнь. Название фильма «К чуду» на самом деле означает - «К любви» (Юрий Гладильщиков, «Московские новости»). «В середине фильма есть сцена, в которой герой Бардема и харизматический церковный уборщик трогают витражи, пытаясь ощутить свет на ощупь. Такими витражами кажутся и сами маликовские герои. Идущий с небес божественный свет должен высветить рисунок их жизни, сделать его из бездушного стекла прекрасным сюжетом. Этот сюжет не обязательно благочестив и оптимистичен, даже скорее нет. Но он, безусловно, наполнен любовью, неким особенным открытым Маликом нервным счастьем, радостной вселенской обеспокоенностью. В этом особенном чувстве «К чуду» ближе всего к главному его фильму – «Дням жатвы» 1979 года. Да, здесь (как и в «Древе жизни») невыносимо много высоких слов и от объятий рябит в глазах, но всё это стоит покорно принять - ради трепета» (Игорь Гулин, «Коммерсантъ Weekend»). «Технология драматургического буриме, применённая в ходе создания «К чуду» (считается, что Малик обошёлся без сценария, скроив фильм на монтажном столе из обильно отснятого материала - в результате в мусорную корзину полетели кадры с многочисленными голливудскими звёздами) превращает обыкновенную мелодраматическую историю в бунт против повествовательного кинематографа. «К чуду» - это, в общем, бесстыдный, как клипы Ланы Дель Рей, предельно эмоциональный визуальный поток, доказательство божественной природы мира, от лицезрения которого можно в любую секунду просто напросто разреветься. Меня эта участь постигла в самый неподходящий момент: на экране почтенное американское семейство раскладывало по тарелкам ужин: отбивные в сухарях, картофельное пюре, горошек. А я плакал» (Василий Степанов, «Сеанс»). |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
