Кинотеатр «Орлёнок» Нижний Новгород

АННА КАРЕНИНА
(«Anna Karenina», Великобритания, 2012)
Режиссёр: Джо Райт.
В ролях: Кира Найтли (Анна Каренина), Джуд Лоу (Каренин), Аарон Джонсон (Вронский), Келли Макдональд (Долли), Мэтью Макфейден (Облонский), Домнэлл Глисон (Левин), Алисия Викандер (Китти), Оливия Уильямс (княгиня Вронская), Эмили Уотсон (графиня Лидия Ивановна), Рут Уилсон (княгиня Тверская), Мишель Докери, Рафаэль Персонас, Александра Роач, Гера Хилмарсдоттир.
Жанр: драма.

Встречая приехавшую из Петербурга мать, молодой блистательный офицер граф Вронский знакомится с женой влиятельного петербургского чиновника Анной Карениной. Огонь страсти вспыхивает мгновенно, но их любовь шокирует высшее общество. В мире, где правят предрассудки и стереотипы, ей придется сделать поистине непростой выбор между семьей и всепоглощающей страстью...

Экранизация одноимённого романа Льва Толстого. Сценарий написал известный драматург Том Стоппард, обладатель четырёх премий «Тони», двух премий Лоуренса Оливье и премии «Оскар». Среди его киноработ: лента «Бразилия» Терри Гиллиама (номинация на премию «Оскар» за лучший оригинальный сценарий), «Империя Солнца» Стивена Спилберга (номинация на премию BAFTA за лучший адаптированный сценарий), «Энигма» Майкла Эптида, «Влюбленный Шекспир» Джона Мэддена (премия «Оскар» за лучший оригинальный сценарий и номинацию на премию BAFTA). Стоппард стал режиссёром экранизации своей знаменитой пьесы «Розенкранц и Гильденштерн мертвы» (фильм получил «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале 1990 года). В 1997 году Том Стоппард был провозглашен рыцарем, а в 2000 году получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги».

Джо Райт, британский телережиссёр (лауреат премии BAFTA за телесериал «Последний король» в категории «Лучший драматический сериал»), в 32 года, сняв свой дебютный полнометражный фильм «Гордость и предубеждение» (наверное, сотую экранизацию знаменитого романа английской писательницы Джейн Остин), попал в яблочко. Об этом свидетельствуют положительные отзывы и награды разных ассоциаций критиков, четыре «оскаровские» номинации и шесть номинаций Британской академии кино и телевизионных искусств BAFTA, одну из которых («Многообещающий новичок») он все же получил. Плюс премия имени Александра Корды за самый выдающийся британский фильм 2005 года. Второй полнометражный фильм Райта - «Искупление» (2007), экранизация одноименного романа Иэна Макюэна собрал ещё больше наград: 7 номинаций на «Золотой глобус» (победа в категории «Лучшая драма»), 14 номинаций на премию BAFTA (победа в категории «Лучший фильм»), 7 номинаций на премию «Оскар» (включая «Лучший фильм года»). Следующие две картины режиссёра - «Солист» (2009) и «Ханна» (2011) – прошли скромнее. Приступив к экранизации знаменитого толстовского романа, Джо Райт решился на эксперимент. Он «нарушил негласную конвенцию и вместо прилежного следования канонам богатого костюмного ретро а-ля рюс пустился во все модернистские тяжкие под штандартами Брехта и Мейерхольда». Вместе со своей командой Райт почти всю картину снял в несколько условных декорациях, создав отдельный удивительный мир: театр с множеством дверей. К тому же все актёры отрабатывали с хореографом не только танцевальные па, но и пластику движений каждого из персонажей. Так как хореография является существенной частью фильма, около 200 профессиональных танцоров появляются на экранах за весь фильм «Анна Каренина» в разных обличиях: аристократы на балу и в салонах, слуги и официанты, танцоры в кабаках и конторские служащие.

Главную роль сыграла Кира Найтли («Играй как Бэкхэм», все части киносериала «Пираты Карибского моря», «Реальная любовь», «Король Артур», «Домино», «Герцогиня», «Не отпускай меня»). «Анна Каренина» знаменует собой третью совместную работу Киры Найтли и Джо Райта (предыдущие - «Искупление» и «Гордость и предубеждение»). Перед съёмками Найтли репетировала роль Анны на протяжении трёх месяцев.

Партнерша Найтли по «Искуплению» Сирша Ронан должна была играть Китти, но отказалась, когда стало известно, что съёмки продлятся с осени 2011-го по весну 2012 года; за это время она успела сняться в двух проектах - «Византия» и «Гостья». Вместо неё взяли шведскую актрису Алисию Викандер (это её дебют в англоязычном проекте). На роль Вронского рассматривалась кандидатура Роберта Паттинсона. Роль Левина предлагали Джеймсу Макавою, но он отказался. От участия в фильме также отказались Кейт Бланшетт, Бенедикт Камбербэтч и Андреа Райзборо. Оператором фильма должен был стать Филипп Руссло, но незадолго до начала съемок он выбыл из проекта из-за операции на позвоночнике.

«Анна Каренина» стала третьей совместной работой Джо Райта с продюсерами Тимом Бивэном, Эриком Феллнером и Полом Уэбстером. До этого они сотрудничали при создании фильмов «Гордость и предубеждение» и «Искупление». Неотъемлемой частью команды Райта также являются художник-постановщик Сара Гринвуд (8 совместных с Райтом проектов, а также два фильма Гая Ричи о Шерлоке Холмсе); художник по костюмам Жаклин Дюрран («Гордость и предубеждение», «Искупление», «Шпион, выйди вон!» и фильмы Майка Ли «Вера Дрейк», «Беззаботная», «Ещё один год»); композитор Дарио Марианелли («Братья Гримм», «V» значит вендетта», «Ешь, молись, люби», «Джейн Эйр», «Рыба моей мечты»), который получил премию «Оскар» за музыку к картине «Искупление»; оператор Шеймас Макгарви («Часы», «Всемирный Торговый Центр»), который был номинирован на премию Американской киноакадемии за фильм «Искупление», а позже работал над кассовым хитом «Мстители».

Сценарий «Анны Карениной» был готов к весне 2011 года. Съёмки прошли с 29 сентября 2011 года по март 2012-го. У фильма получился поистине грандиозный съёмочный процесс: 12 недель, 100 различных декораций, 240 отснятых сцен, 83 роли со словами и более тысячи статистов. Величественные интерьеры петербургских особняков, отеля и театральной залы были построены в павильонах лондонской студии «Shepperton». Студийный павильон С круглые сутки был открыт для съёмок или для постройки и демонтажа декораций. Другие сцены снимались в исторических зданиях Лондона и окрестностей. Вокзал в Москве, куда приезжает Анна, обосновался в железнодорожном депо в Оксфордшире. Часть натурных съёмок, в том числе сцены в имении Левина, провели на равнинах графств Хемпшир и Уилтшир. Завершив большую часть съемок, в начале 2012 года съёмочная группа Джо Райта малым составом выезжала на несколько дней в Россию. Побывав в Санкт-Петербурге, они отправились на Онежское озеро, на остров Кижи, где была снята часть деревенских сцен. Бриллиантовые украшения Анны в сцене бала стоимостью 2 миллиона долларов одолжены на время съёмок фирмой «Chanel». По данным газеты «Телеграф», бюджет фильма составил около 31 миллиона фунтов стерлингов.

Премьера картины состоялась в Лондоне 5 сентября 2012 года. Множество журналистов посмотрели фильм на МКФ в Торонто. «Анна Каренина» получила 4 номинации на премию «Оскар»: лучшая операторская работа (Шеймас Макгарви), лучший композитор (Дарио Марианелли), лучший художник-постановщик (Сара Гринвуд и Кэти Спенсер), лучший дизайн костюмов (Жаклин Дюрран).

ТИМ БИВЭН, продюсер:
«Идея экранизировать «Анну Каренину», прямо скажем, не нова. Совершенно не нова - существует множество экранизаций. Но всё-таки Джо Райт решился тоже попытать счастья и пришёл в компанию «Working Title» с этой идеей. Почти сразу они поняли, что единственный человек, который может адаптировать эту колоссальную книгу - это Том Стоппард. Он услышал про эту идею, прочитал книгу и перечитал её пять раз; после чего посмотрел все до единой существующие экранизации и пришел к малоутешительному - или, напротив, обнадеживающему - выводу, что всё это делали решительно неправильно. Из всех существующих версий самой стоящей Джо Райту показалась последняя - снятая Сергеем Соловьевым, с Татьяной Друбич в главной роли. Многие считают это произведение величайшим написанным романом, революционной книгой, шедевром - и наивно полагать, что можно создать конденсат этих 820 страниц и показать его в двухчасовом фильме. Из всех сюжетных линий, переплетений и слоев Том решил хирургическим путем извлечь самое главное, эссенцию истории и делать фильм именно по ней».

ТОМ СТОППАРД:
«Тут есть романтическая любовь, материнская любовь, детская любовь, любовь брата и сестры, любовь к России и так далее. Слово «любовь» является центральным словом и в книге, и в нашем фильме. Я решил не включать в сценарий те части романа, которые затрагивают другие темы».

ТИМ БИВЭН, продюсер:
«Мы понимаем, какая это важная книга. Поэтому мы постарались избежать типичных, на наш взгляд, ошибок прошлых фильмов. Мы не хотели точности, мы хотели ощущений. В этом фильме вы не застанете - не дай Боже! - Киру Найтли за попыткой произнести что-то по-русски, как это делала Софи Марсо. Это же смешно. Мы снимаем фильм про любовь, так, как это могут сделать Джо Райт по сценарию Тома Стоппарда - необычно, странно, театрализованно, но очень интересно».

ДЖО РАЙТ:
«Вопросы устройства общества меня не особенно волновали, когда я думал об этом романе. Ещё меньше меня интересовала политическая подоплека. Для меня роман Толстого прежде всего о любви».
«Для меня ключом к философии книги стала мысль Левина, что любовь дана человеку Богом, чтобы он нашел сокровенный смысл жизни».
«К моменту, когда я начал искать новый проект, мой возраст подходил к сорока годам, я думал жениться, завести детей. Когда я начал подготовительный период, то был уже женат, а моя супруга ждала нашего первенца. Всё это привязывало меня самого к роману Толстого на очень личном уровне. Толстой поднимает универсальные темы в «Анне Карениной»: любовь, измена, верность, а в случае с Левиным - даже поиски себя. По-моему, эти темы в романе настолько интимны и универсальны, что будут актуальны всегда, скорее всего».
«В моём представлении, вне всяких сомнений, любовь связана с семьёй. По-моему, путь Левина к любви и через неё к семье идеален. На мой взгляд, любовь между Анной и Вронским разрушительна и обречена, у такой любви нет будущего. Их объединяет плотская, чувственная любовь, она одержима и навязчива. Такая любовь не приближает нас к истине. Она отдаляет, уводит нас от неё».
«Когда решил адаптировать для кино, стал читать Толстого как бы между строк, стараясь понять, что самое важное у него, от чего нельзя отказываться. У него страницы заполнены тем, что можно назвать потоком сознания. И пытаться буквально перенести его на экран - самонадеянная и глупая затея. Это я уяснил сразу».
«Сценарий был написан как обычная адаптация классического литературного произведения. В процессе разработки проекта я постоянно думал о том, как представить героев этой истории, чем их можно выделить из череды им подобных. Я отправился на поиски подходящих для съёмок дворцов в России и Англии, но меня не покидало ощущение, что я иду проторенной тропой… Словно я пытаюсь сделать то, что уже сотни раз было сделано до меня. Столько денег было потрачено на поездки! Я помню, что в один из дней я лежал на диване в лёгкой депрессии от всего этого и думал, что с оставшимися деньгами для этой картины я не смогу сделать ничего из того, что задумывалось первоначально. И тогда мне пришло в голову: а что если сделать весь фильм в одном месте, в студийном павильоне, чтобы оставшиеся деньги бюджета были видны на экране? Мне и прежде хотелось проделать подобный эксперимент, но я не был уверен в своих силах. Я подумал, что пришло время для чего-то нового, я просто чувствовал, что это верное решение».
«Меня привлекла теория биомеханики Мейерхольда, русского театрального гения. Ключ к переносу текста в картинку - в условной пластике движения, в экономности жеста, в символике танца. Что-то подобное сумел сделать Сокуров в «Русском ковчеге». Отчасти похоже на концепцию «Догвилля» Ларса фон Триера, только у него всё слишком аскетично и безжалостно. Меня осенило за два месяца до начала съёмок. Автор сценария Том Стоппард меня всецело поддержал».
«Я хотел создать фильм-балет, но без собственно балета. Меня всегда поражала физическая сторона общения между людьми, то, как наши тела говорят без слов, выражая отношение друг другу, наши чувства и эмоции. Танец является как бы продолжением общения между героями. У меня был прекрасный хореограф. Сиди Ларби Черкауи… Сиди принимал самое активное участие в создании картины с самого начала, ещё до того момента, как начались собственно съёмки и репетиции с актёрами. Он разработал практически весь план движений от сцены к сцене. Сиди проделал колоссальную работу. Он находился на съёмках с актёрами каждый день, продолжая репетировать и помогать им. У меня с ним было абсолютное взаимопонимание с самого начала. Мы оба хорошо себе представляли, к чему стремимся, и это значительно облегчает рабочий процесс. Сиди работал даже с теми актёрами, кто не принимал участия в танцах. Мы стремились к тому, чтобы каждый актёр подходил к своей роли с учетом физического аспекта, движения, пластики».
«Мне врезалась в память фраза из книги британского историка Орландо Фиджеса «Танец Наташи: культурная история России». Описывая высшее общество Санкт-Петербурга царских времен, он представляет их актёрами на сценических подмостках. По версии Фиджеса, русская аристократия всегда страдала кризисом идентичности, колеблясь между Западом и Востоком. В период, когда Толстой писал «Каренину», русская элита определилась: да, мы Запад, а если более точно, мы своего рода вариант Франции, только на востоке Европы. Они одевались, как французы. Штудировали книги по этикету, чтобы во всём копировать французские манеры. Их бальные залы были увешаны большими зеркалами, чтобы они могли любоваться собой. Одна половина их мозга, русская, всё время проверяла другую, французскую, на предмет соответствия высокому образцу. Все их существование выливалось в одно сплошное сценическое представление, насыщенное импортными идеями, украшениями, политесом и культурой».
«Я видел в романе Толстого две основные линии - историю любви Анны и историю любви Левина. И если история Анны выдуманная, то история Левина носит как бы автобиографический характер, настолько он близок самому автору. Толстой, как известно, всю свою жизнь писал мемуары, но не продолжал записей во время работы над «Анной Карениной». Когда его спросили, почему это так, он ответил: «Если вы хотите почитать мои мемуары, читайте историю Левина». Так что эксперимент заключался в том, что жизнь Левина была автобиографична для Толстого, поэтому мы поместили её в реальный мир, а вот Анна и Вронский оказались в мире как бы воображаемом, так как являются придуманными героями».
«Я работал с Кирой раньше. На моих глазах она проделала головокружительный путь от начинающей инженю до зрелой актрисы. Анна - на сегодняшний момент её высочайшее достижение. Она перешла этой ролью на какой-то новый уровень».
«С Кирой действительно приятно и легко работать. Мы с ней часто мыслим в одном направлении, у нас мозги устроены одинаково. Возможно, потому, что мы оба - дислексики, а дислексикам всегда приходится искать свой альтернативный способ познания мира. В работе мы понимаем друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда, и мне не приходится часами объяснять ей, чего я хочу добиться от неё в той или иной сцене. Это очень облегчает жизнь».
«Каренин должен нести черты мужской привлекательности, в нём угадывается бывший записной красавец. А иначе как объяснить, почему им заинтересовалась и вышла за него замуж такая ослепительная женщина, как Анна. Это не конфликт старого мужа и молодой жены, а конфликт разного понимания морали. Джуд Лоу сыграл властного прагматика с нежной душой. Его психофизика идеально легла в канву роли. Долгое время Джуд был закован в стереотип гламурного героя-любовника, хотя вся его натура рвётся играть сочные, острохарактерные роли. Каренин - отличное доказательство широты его актёрского диапазона. Он может и унылого сухаря-педанта сыграть, да так, что мы ему посочувствуем, потому что у него есть своя правда, конфликтующая с правдой Анны».
«Когда я читал роман, то всегда представлял Вронского гораздо моложе. Анна, кстати, называла его мальчиком-воином. И, кроме того, он влюбляется в Анну совершенно по-детски, как подросток. Я вспоминаю себя в 18 лет, когда, увидев улыбку девчонки, считал себя уже влюбленным и мчался покупать ей цветы. Вронский испытывает юную любовь, щенячью даже… Он импульсивен, словно он ребёнок, особенно в самом начале, ласков и привязчив, как щенок. Когда тридцатипятилетний мужчина после первой встречи преследует женщину повсюду, это больше похоже на навязчивость. Когда то же самое делает юноша - это романтика. Я сразу выбрал Аарона. В нём есть этот мальчишеский, юношеский романтизм, который я искал для Вронского… Я представлял себе идею золотой юности, наверное, несколько буквально. Мне хотелось, чтобы Вронский блистал в своей юности. Золотой цвет волос вполне соответствует и его возрасту, и его положению в обществе. Тут можно найти несколько метафор, если захотеть».
«Мне требовалось единообразие акцента. У меня заняты актёры британские, ирландские, французские, шведские. Примерно один тип акцента. У русских совсем другое произношение. Получился бы комический разнобой. У меня нет никакого предубеждения против русских, просто на каждую роль мы подбирали нужного актёра, не задумываясь, а какой он национальности. Что же касается массовки, то я решил, что русские лица очень даже не помешают на заднем плане. Мы поместили объявление в русскоязычной лондонской газете. И ожидали, что придут сто, двести человек. Представьте - пришли тысяча русских! С утра выстроилась очередь, хвост тянулся за угол дома, и люди подходили целый день. Мы отбирали по фактуре и внешним данным, одни годились на аристократов, другие на чиновников, третьи на крестьян. Отобрали в общей сложности пятьсот статистов. Я очень доволен: они не только создали убедительный этнический фон. Они поправляли наши ошибки. В первый же день один из статистов заметил, что герои при встрече целуются дважды и объяснил, что по русскому обычаю лобызаться надо три раза».

ЖАКЛИН ДЮРАН, костюмер:
«Есть главное отличие в моей работе над историческими драмами и этим фильмом. Здесь мы не пытались гоняться за исторической точностью и аккуратностью в деталях - в обычной практике будет тщательный ресерч, в ходе которого ты определяешь форму, силуэт, длину, разрез и обработку. Здесь же главным было ощущение: как и с декорациями, мы старались передать чувство распада, внутреннего тления окружающих Анну и Вронского людей, и поэтому платья на балах, например, создавались именно с этим прицелом. Они все скисших пастельных тонов и специально сделаны с покрытием и деталями, указывающими на разложение: неровно, неаккуратно, но, поверьте, очень продуманно. Мы обращаемся к внутренним инстинктам, первому впечатлению зрителя. Большая часть аудитории всё равно не поймет, какая это эпоха. Но мне придётся признать, что после этого фильма я предпочла бы пойти работать туда, где требуется больше дотошности и педантичности: так спокойнее. Нет никакой гарантии, что моё и Джо видение этой эпохи и того, как мы их одели, имеет хоть какое-то отношение к реальности или ощущению реальности. Отчасти поэтому я старалась даже усилить какие-то моменты, которые можно принять за ошибки. Анна носит множество шляпок, как в 50-х, да и фасоны оттуда - и я старалась это подчеркнуть, чтобы это выглядело как моё решение, а не как нелепая ошибка».

КИРА НАЙТЛИ:
«Первый раз читала в 19 лет. В памяти надолго отпечаталось: она, Анна, совершенно невинна, а все вокруг негодяи, завистники, ханжи и лицемеры. Перечитала уже в процессе съёмок, с практическим прицелом. Люди считают, раз книга называется её именем, значит, мы должны ей безоговорочно симпатизировать. Но не думаю, что в намерениях Толстого было лепить из Карениной ангела. Мне кажется, её судьбой Толстой предостерегает читателя. Мне очень понравилось, что Джо сохранил и провел через весь фильм линию любви Китти и Левина, такой романтической, кроткой, чистой. Она противоположна линии Анны и Вронского, демонической и деструктивной».
«Меня поразила откровенность чувств Анны, сила её любви к Вронскому. Тогда это не называлось сексом, но это именно секс, плотская страсть. Жаклин сшила наряды для Анны, которые грациозны и при этом бесстыдны. Материал, из которого они пошиты, напоминает простыни, на которых она с Вронским предается любовным утехам. А в самом финале тема секса сливается с темой смерти. Анна утопает в мехах, а это же мертвые животные, да? У неё фантастическая шляпка, а в ней птицы, тоже мертвые. Ее бриллианты холодны и безжизненны. Она вавилонская блудница, и всё должно было работать на этот образ».
«Думаю, послание Толстого по-прежнему актуально. Конечно, никто не станет подвергать современную Анну Каренину остракизму. Но моральная дилемма остаётся. В наш век мобильных телефонов людей по-прежнему волнует, кто кого любит и почему, а кто разлюбил и тоже почему. Люди при этом остаются стадом, коллективным организмом. Они хвалят дружно и осуждают дружно. Анна притягивает к себе дружное осуждение толпы, и не потому, что толпа все как один высокоморальные люди. Нет, они тоже изменяют своим мужьям и женам, но втихую, по-партизански. Анна же всех раздражает открытостью своих чувств. Но разве у кого-то из них есть право её осуждать?! Нет, конечно! Вот оно, так называемое мнение общества. Предрассудки, зависть, фальшивая мораль - вот что им движет. Тут Толстой провидел наше время, когда слухи и сплетни обрели цивильный вид в массовых журналах, продающихся в супермаркетах, и на телевидении, пережевывающем в светской хронике, кто с кем и кого из звёзд видели на тайном свидании».
«У нас был блестящий хореограф - Сиди Ларби Черкауи. Он нас мучил три дня по 12-14 часов. Сиди - левша. И повторять за ним движения довольно трудно. Это был ад, вспоминаю с содроганием. Чертова йога, которой я себя мучаю по доброй воле, по сравнению с этими тремя днями - детский лепет на лужайке. Хорошо, что репетировали в обычной спортивной одежде - легинсах, тишортках. Потому что если бы нас облачили в костюмы-доспехи, я бы, наверное, не выдержала».
«С Джудом болтали часами, обсуждая своих героев, мотивировки их поступков. Ему сделали такие огромные залысины, но они его совершенно не портят, просто делают серьезнее и старше. С Аароном всё было не так. Он ничего обсуждать не любит. С ним мы много импровизировали, что для любовных сцен сущее благо».
«Когда Джо брался за «Гордость и предубеждение», на него досадливо махали рукой: мол, зачем снова-здорово после прекрасной мини-серии на «Би-би-си». Но получилось, я считаю, очень даже неплохо. Потом он решил экранизировать «Искупление», как многие считали, абсолютно не поддающуюся для кино литературу. Опять же обернулось дело удачей - и это не только моё мнение. И вот третий заход на ту же территорию классики. Толстой. Вещь, которую тысячу раз адаптировали в кино. Риск неудачи огромный. Джо это прекрасно понимал и всё-таки пошел на эксперимент. Я его за это ещё больше зауважала. Нас несколько человек, с которыми он давно работает. И мы взялись за руки, как спортивная команда, поклявшаяся не проиграть важный матч».