02.11.2012
ЖИЗНЬ СЛОЖНЕЕ Как минимум критическую братию фильм Кристьяна Мунджу «За холмами» разделил, размежевал и располЮсовал. Рецензии - день и ночь. На одном «холме» - бубукают, на противоположном - аплодируют. Одним скучно и «не хватает эмоционального включения», другими «картина смотрится на одном дыхании». Кто-то на экране церковный фашизм обнаруживает, а для кого-то яснее ясного – нет там ни правых, ни виноватых. Есть после всего этого искушение – сказать что-нибудь мудрое и срединное. Подумал, понял – не выйдет. Надо определяться. Определяюсь. Если очень коротко: не скучно ни на секунду и никакого фашизма. 
Для разбега в разборе припомним аннотацию. «Наши дни. Главные героини вместе выросли в детском доме, но потом Алина уехала на заработки в Германию, а Войкица решила уйти в монастырь. Спустя несколько лет Алина возвращается на родину, надеясь забрать с собой Войкицу - единственного человека во всём мире, которого она любит, и кто отвечает ей взаимностью. Но Войкица нашла Бога - а любовь к Богу сложнее всего подвергать ревности…» Далее позволю себе такой нехитрый приём - буду следовать за высказываниями режиссёра. «Я принципиально старался никак не показывать свою собственную точку зрения».
Вернее сказать, точка зрения у Мунджу, конечно же, есть – не размахивать ничьим знаменем. Это не считая того, что выбор такой истории, и такого конфликта – тоже точка зрения. «В моих фильмах, как в театре, всё происходит у зрителя на глазах, и он сам уже выбирает, что из происходящего важно».
Мунджу и его многолетний соратник оператор Олег Муту особой «эстетикой» зрителя не напрягают. Нет «указующей» камеры. Нет демиургического монтажа. Есть в основном долгие, средние и общие планы. Есть подробности: как живут, что говорят, почему так делают. Это в полном смысле слова «психологическая драма». «Фильм рассказан глазами Войкицы, она присутствует почти в каждом кадре. Я выкинул из сценария все эпизоды, которых она увидеть не могла».
Войкица – в центре конфликта. Она выбирает – мучительно – вот Бог, а вот Алина. Скорее всего, режиссёр хочет, чтобы было так: Войкица – это мы, зрители. И нам тоже решать. Или хотя бы понимать – как это трудно – решать. «Это история о разных видах любви, и о том, на что люди готовы пойти во имя любви».
Любовь к Богу и любовь к людям. Чаще всего два этих коротких словосочетания мирно пишутся рядом, через запятую. Но бывает - волею судьбы, нет, рока – возникает между ними дуэльное тире. Как в картине Мунджу. «В картине есть жертва, но нет виноватых».
Казалось бы, смерть превращает тире в точку, но на самом деле – в многоточие. Ведь всех в фильме можно понять. Алина – одинока, несчастна, больна и близка к полному отчаянию. Но с другой стороны: «со своим уставом в чужой монастырь» - это, безусловно, про неё. «За холмами» - ни разу не «Сёстры Магдалины»! Румынские монахини никак не напоминают бравую инквизицию, а вот испуганных и растерянных женщин – ещё как. Батюшка здесь народ опиумом не охмуряет, никого ни к чему не принуждает, скорее, всё время пытается отправить Алину «своей дорогой». Но, кстати, несмотря на простоту и логичность напрашивающегося выхода, не выставляет двух подруг за порог, понимая, что идти тем совершенно некуда. Пожалуй, все в этой истории – жертвы. «Каждый человек решает для себя, что правильнее - предпринять что-то и совершить ошибку, или ничего не предпринимать, опасаясь ошибиться».
Алина делает то, без чего не может. Батюшка делает то, что может, должен и во что верит. Войкица не знает, что ей делать. И ошибки, понятно, происходят. Трагические. «И религиозные, и светские власти могут ошибаться: одни - творя зло во имя добра, вторые - воздерживаясь от любого вмешательства, чтобы не навредить».
Да и «униженные и оскорблённые», как мы уже говорили, тоже не выглядят непогрешимыми. Госструктуры вообще можно убрать из «действующих лиц» - в скобки (фон, ландшафт, злое «болото»). Результат - компромисс не найден. А был ли он возможен? Знаете, когда-то фильма Александра Зельдовича «Москва» выходил в прокат со слоганом «Жизнь жёстче». Так вот, «За холмами» можно сопроводить девизом-посланием «Жизнь сложнее». Сложнее, порой, любых частных и корпоративных мировоззренческих установок, даже таких, как Церковь. Нет иногда правды, хоть тресни: бессильны святые, гуманисты, либералы, патриоты, западники и славянофилы. Что всё-таки не отменяет того самого «быть», что вопреки «не быть». О том и фильм. «Я не хочу, чтобы фильм нравился - мне нужно, чтобы он бросал вызов и заставлял людей думать».
А мне понравился, именно потому, что заставляет думать. О чём-то о своём… Павел ТИМОШИНОВ | 
Оцените нашу работу
