Кинотеатр «Орлёнок» Нижний Новгород

ИЗМЕНА
(Россия, 2012)
Режиссёр: Кирилл Серебренников.
В ролях: Франциска Петри, Деян Лилич, Альбина Джанабаева, Андрей Щетинин, Артурс Скрастиньш, Гуна Зариня, Светлана Мамрешева.
Жанр: драма.

Двое случайных знакомых узнают о том, что их супруги являются любовниками. Это открытие заставляет их совершать поступки, на которые они не решились бы ранее. Ревность или страсть, месть или прощение - герои ищут основы для новой жизни, но сделать это нелегко. Измена подчиняет все их действия своей логике…

Третий полнометражный фильм Кирилла Серебренникова. Он родился 7 сентября 1969 года в Ростове-на-Дону, закончил среднюю школу с золотой медалью. Учился на физическом факультете Ростовского Государственного университета. Ещё во время учебы в 1991 году пришел работать на телевидение. Снимал рекламу, видеоклипы, документальные и игровые телефильмы. В это же время появились первые заметные постановки в ростовских театрах. Вскоре его творческая карьера продолжилась в Москве. Кирилл Серебренников - один из самых успешных российских театральных режиссеров последнего десятилетия. Он представил российским зрителям самых актуальных в середине нулевых авторов и облек в актуальную форму классику. Что бы Серебренников ни делал, его постановки вызывали волнение среди зрителей и противоречивые реакции критиков. Он умудряется ставить спектакли в Москве и за рубежом, преподавать в Школе-студии МХАТ, руководить театральным направлением молодежного проекта «Платформа», снимать авторское кино. Его фильм «Изображая жертву» получил Главный приз Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр-2006» и Гран-при первого Римского МКФ. Фильм «Юрьев день» (2008) был отмечен на кинофестивале «Кинотавр-2008» в номинации «Лучшая женская роль» (Ксения Раппопорт). В 2009 году Серебренников снял новеллу «Поцелуй креветки» для киноальманаха «Короткое замыкание». В августе этого года Кирилл Серебренников стал новым художественным руководителем Московского драматического театра им. Н. В. Гоголя.

Сценарий Кирилл Серебреников написал вместе с Натальей Назаровой («Дура», «Внук Гагарина», «Слушая тишину», «Компенсация», «Мой парень – ангел») на основе реального события, произошедшего в США. Но действие «Измены» происходит в некоем условном городе и в неопределённом времени. Картина делалась год и согласно первоначальному замыслу должна была называться «Казнь».

Серебренников и продюсер Сабина Еремеева («Марс», «Путешествие с домашними животными», «Короткое замыкание») отказались от гонораров за этот фильм, они заработают только в случае успешной прокатной судьбы картины.

Серебренников принципиально не хотел брать на главные роли узнаваемых российских актёров и в поисках артистов объездил половину Европы. Нашёл немку Франциску Петри и македонца, художественного руководителя местного театра, Деяна Лилича, которым пришлось общаться с группой через переводчика, а русские реплики заучивать на слух. Потом их переозвучили русские актёры. С непрофессиональным актёром Андреем Щетининым, вернувшимся в кино после дебюта в «Отце и сыне» и нескольких лет работы в рекламном отделе крупной компании, Серебренников познакомился во время съёмок документального кино к юбилею Сокурова. Дебютировала в кино российская певица и актриса Альбина Джанабаева. Она закончила Государственное музыкальное училище имени Гнесиных, факультет актёров музыкального театра. Работала в Корее в мюзикле «Белоснежка и семь гномов». С 2004 года - участница группы «ВИА Гра». Кирилл встретил Альбину на каком-то мероприятии - и, по его словам, понял, что она не поп-звезда из коллектива биороботов, а реальный человек со шлейфом непростой судьбы. Прима Нового Рижского театра тридцатидевятилетняя Гуна Зариня в «Измене» сыграла следователя - её Серебренников приметил, когда театр Алвиса Херманиса приехал на гастроли в Москву. А экзотичная Светлана Мамрешева родом из Кабардино-Балкарии - студентка Кирилла в Школе-студии МХАТ.

Фильм «Измена» был включен в основной конкурс 69-го Венецианского МКФ. В октябре этого года на 6-м МКФ в Абу-Даби (ОАЭ), в котором участвовала «Измена», награда за лучшую женскую роль ушла к Франциске Петри. «Измену» ждёт интересная международная судьба: права на показ уже куплены для нескольких территорий. Фильм выйдет во Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Китае. «Измена» будет демонстрироваться на крупнейшем американском кинорынке AFM, картина примет участие в кинофестивале в Таллине.

САБИНА ЕРЕМЕЕВА, продюсер:
«Кирилл прислал мне ссылку на статью о реальных событиях, и это явилось катализатором для наших фантазий. Потом привлекли сценариста Наталью Назарову и стали писать, опираясь на свой опыт и чувства».
«Для Серебренникова «Измена» вообще стала фильмом-катастрофой о возможных отношениях между мужчиной и женщиной. Мир двигается к тотальному одиночеству человека. Это фильм о скрытых эмоциях, про потаенный мир, к которому мы стремимся и от которого бежим».
«По жанру это - психологическая драма с элементами триллера. По сюжету - про измену близкому человеку, про предательство. Мы показываем страшную и разрушительную силу страсти. Хотя иногда страсть - самое лучшее, с чем может столкнуться человек за всю свою жизнь, и, может быть, эта страсть стоит того, чтобы перечеркнуть всё».
«Измена - слово женского рода, и в фильме именно женщины двигают и создают мир. Но мы никого не осуждаем и никого не оправдываем, а только сопереживаем главным героям и рефлексируем с ними. Ведь те, кому когда-то изменили, могут сами волею случая оказаться в роли изменщиков. В картине нет привязки к социуму, а сама история может произойти в любом городе мира, хотя все съёмки шли в Москве».
«Министерство культуры выделило 860 тысяч долларов, кроме того, в проект инвестировала новая кинокомпания «Соль» и моя собственная «Студия «СЛОН». Это кино не дешёвое, при всей камерности повествования. Оно - стильное, а стиль стоит денег. Понимая это, Кирилл и я отказались от гонораров, пустив эти средства в производство. Более того, мы верим и надеемся на возможные дивиденды от реализации фильма».

КИРИЛЛ СЕРЕБРЕННИКОВ:
«Однажды увидел, как люди легко друг другу изменяют. Спрашивал своего знакомого: у тебя же есть пара, есть близкий человек, как же ты это делаешь так легко? И вдруг заметил, что для людей это не представляет сложности… Мне захотелось снять фильм про внутреннюю катастрофу человека, узнающего про измену. Про то, что в нём меняется, как он видит после этого мир. Как он слышит запах. Какое значение приобретают детали, до того казавшиеся незначительными… Я, может, очень наивен, но так получилось, что прежде об этом никогда не задумывался. Раньше наблюдал за изменой и даже сам это совершал, и вдруг сейчас мне стало очень важно понять, что и как происходит. Я хотел с помощью фильма проанализировать свои ощущения».
«Аудитория явно не хочет узнавать себя в фильмах, которые ей предлагает российский кинематограф. Ни в пропагандистском кино, ни в так называемой чернухе. Я ищу язык, пытаюсь нащупать точки узнавания. Они, как ни странно, могут находиться абсолютно вне реального. Фильмы, в которых узнает себя американский народ, страшно далеки от американского народа».
«Эта история имеет лишь внутреннее отношение к реальности, она намеренно лишена социальных привязок, якорей, не связана ни с конкретной страной, ни с городом. Я пытался сделать подобное в «Юрьевом дне», но публика не поняла, посчитав, что я слишком мрачно описал российскую действительность. Тут я вовсе вычеркнул все географические названия. И социальные характеристики минимальны».
«Сценарий подвергался довольно значительной переработке в процессе съёмок: в какой-то момент мне захотелось, чтобы у этих людей было как можно меньше опознавательных знаков, конкретных свойств; чтобы история происходила скорее, во внутреннем пространстве, в пространстве, собственно, измены. Все события фильма, или почти все, - аварии, ураганы - это события внутреннего распорядка».
«Измена» - больше метафизическая история, чем любовная. Потому что любовь - вещь мелодраматическая, а мелодрамы мне хотелось меньше всего».
«Мне кажется, в последние годы даже сам кинематограф устал от документальной и псевдодокументальной манеры. Очень много похожего кино. А люди хотят сказки - страшной, весёлой, грустной, смешной. Любой - но иллюзии».
«Мне рассказывали очень забавную историю. С Советском Союзе шёл мексиканский фильм «Есения». Это было что-то из жизни герцогов и герцогинь в стиле «Рабыни Изауры»: женщины в красивых платьях, виллы, бассейны, любовь, ревность, потерянный ребёнок… Такая мелодрама. Человек, который мне это рассказывал, был свидетелем занятного случая: маленький городок, замызганный кинотеатр, сидят тетки в пальто, с сумками, в шапках, из авосек курицы мороженые торчат… Вот они смотрят на экран, где шикарные женщины в бриллиантах, и одна из зрительниц, обливаясь слезами, оборачивается к другой и говорит: «Это про меня». Кино - это такая вещь, что если оно правильно устроено, то независимо от того, есть в нём имена или указания места, оно в тебя попадает, и ты к нему подключаешься. И тогда это про тебя».
«Я пытался представить, кого из русских артистов я хочу видеть два часа на экране в этом качестве - и просто запутался, не смог никого найти. Причём, возможно, это мои личные предубеждения, ведь много же вокруг достойных профессиональных людей - но не смог никого из них представить в моем фильме! Прелесть иностранцев в том, что я о них ничего не знаю. Для нас - это свежие лица, это профессионалы высокого качества, которые могут заставить зрителя по-другому подключиться к этой истории».
«С самого начала я знал, что должны играть какие-то иные люди. Хотелось ничего не знать про этих людей, кто они, в каких театрах играют, какие у них настроения, кто их жены и мужья, где они ещё снимались... Хотелось видеть абсолютную сосредоточенность на материале, желание ему целиком отдаться, хотелось не делить их с театром или другими съёмками. Мы долго искали исполнителей в разных странах. Некоторых, правда, не могли позволить себе пригласить из-за гонораров. И я понял, что могут быть не очень известные артисты, а просто хорошие».
«Месяц провели в кастинге в Европе, просто кошмар какой-то. Часто за время встречи сложно понять, что человек из себя представляет, но, когда вошла Франциска… Я, конечно, сначала купился на её внешность. От неё просто нельзя оторвать глаз. Странный рот, странный разрез глаз - что-то космическое. Мы стали делать пробы, и я увидел, что она очень энергоёмкая, что она может это сыграть».
«В этом фильме я становлюсь то на место героя, то на место героини. Флобер говорил: «Мадам Бовари - это я». Так и в «Измене» героиня Франциски Петри - это я. Франциска невероятная. В этой актрисе есть тайна… В ней помимо таланта и мастерства существует особое личностное начало, персональное качество. Из неё это просто прыгает на плёнку».
«Роль следователя я специально писал для актрисы, которая мне очень давно нравится. Гуна Зариня из Латвии, но она училась в Петербурге, у неё прекрасный русский язык, очень хочу с ней ещё работать. Она - чудо. Это тот случай, когда видишь, что удалось зафиксировать на плёнке нечто такое, о чём понятия не имеешь, как оно устроено».
«Франциска - уникум техники. Такая харизма мало у кого есть. Гуна феноменальна - наследница великих латышских див вроде Вии Артмане. А Света Мамрешева в свои двадцать четыре уже играет Анну Каренину в МХТ и имеет все шансы вырасти в большую актрису. Все - красавицы, личности. Они не пересекаются в кадре, но даже в одиночестве держат его, как блондинки у Хичкока».
«Я искал актрису, которая могла бы исполнить роль второго плана, а все эти роли важные, большие. В сценарии они даже были больше, я же вырезал минут пятьдесят из фильма. Мне нужна была актриса, которая была бы естественной, очень красивой и в то же время не стеснялась бы своего тела. Мы когда-то случайно познакомились на каком-то светском мероприятии с Альбиной, и я про неё вспомнил. Предложил ей попробовать, только предупредил, что там надо будет раздеваться. Она почитала, поняла, что сюжет не про секс, не про порно, а про свойства страсти. И очень естественно сыграла… Понимаете, сложно найти актрису, чтобы она собой уже являла ответы на какие-то вопросы. В кино ведь нельзя так, как в сериалах, разжевывать какие-то моменты. Мы должны через человека понять, почему он сходит с ума. Глядя на Альбину, я могу понять, почему из-за неё можно сойти с ума, почему в неё можно влюбиться и почему невозможно её отпустить».
«Мало кто знает, что Альбина - дипломированная актриса. У меня в кадре она делает вещи, которые не всякий опытный актёр сможет: рискованные сексуальные сцены, жесткие - они самые трудные, потому что в них нельзя врать, тело выдаст. Получилось, как с Андреем Мироновым в фильме «Мой друг Иван Лапшин»: артист комедии и водевиля играет лучшую драматическую роль. Сначала это кажется странным. Но потом удивляешься, насколько точным получилось попадание. И шлейф прошлых работ исчезает. Без Альбины «Измены» вообще не было бы».
«Мишу Трухина, который озвучивает Его, мы нашли сразу. Я его знаю, мы с ним работали… Он оказался феноменальным актером. Он в озвучке этого персонажа сделал фантастические вещи, это отдельный рассказ. Но найти артистку на женский голос мы не могли совсем. Мы озвучили уже всех, озвучили весь фильм. А Её нет. Что делать? Перепробовались все наши артистки, которые могли как-то сыграть. Ничего не подходит. Отваливается от экрана, и всё. Мы начали искать в других российских городах, среди которых был Питер. Оттуда прислали пять проб, и среди них был голос, в котором меня что-то зацепило. Марина Солопченко. Я её тогда не знал. Она пришла уже самой последней, когда заканчивалась работа над фильмом, отчаяние было полное. Входит Марина, становится к экрану, и мы понимаем, что это оно. Она оказалась не только прекрасной актрисой - а она известная питерская артистка, очень трогательно верная профессии; в Москве, по-моему, уже и не бывает таких людей, - но ей ещё так нравилась сама работа озвучания, что это нам очень помогло. Ведь актёрам, озвучивавшим эти роли, пришлось, по сути, заново сыграть всю линию персонажа. Так что персонаж в нашем фильме состоит из Франциски на экране и Марины, которая всё прожила заново со всеми настоящими эмоциями, с полным подключением. Надо, кстати, сказать, что голос Марины действительно похож на голос Франциски, у неё он точно такой. Низкий, обволакивающий».
«Этот фильм - первый случай в моей практике, когда материал картины отторгал любую музыку. То есть продюсер очень долго пытала меня - «Кто композитор? Какая будет музыка?» Я долго писал какие-то отписки, а потом сказал: «А музыки не будет вообще». Какое-то время я держал оборону и все вроде бы уже согласились, решив, что музыки, действительно, не будет. Одновременно я пробовал нескольких очень хороших композиторов, они писали эскизы, писали специально под картинку, под экран, писали под фрагменты, писали с моих рассказов, писали разными способами - всё отлетало, как горох от стены. И когда картина уже сложилась, я понял, что отсутствие музыки - это, конечно, сильный прием, такой радикализм - ни одной ноты, только шумы... И в тоже время важно не засушить материал, помочь зрителю эмоционально подключится. Поэтому я стал искать «музыку измены», мне нужно было понять, как может звучать это напряжение. И единственное, что я нашел - это «Остров мертвых» Рахманинова, такую вагнерианскую музыку, которая никак не может разрешиться».
«У Бергмана есть пара фильмов, снятых намеренно нудно. Но в наши дни даже они смотрятся как сериал. «Измена» близка к Бергману тем, что это женское кино, похожее на «Осеннюю сонату». Но у меня женское начало побеждает - расцветает, перерождается, утаптывает, уничтожает мужское. Я снимал про женщин опасных, красивых, странных, которые не могут без мужской любви, но всегда ведущие».
«Наше время настолько абсурдно и самопародийно, что можно снимать либо карнавально, как я делал раньше, либо дистанцироваться, как в «Измене». Там вообще не ясно, в какое время живут герои. Оттого я бы назвал «Измену» фильмом-катастрофой, «Экипажем» нового века».

ФРАНЦИСКА ПЕТРИ:
«Принято считать, что любовь - это всегда счастье. Но бывает тёмная, жадная, эгоистичная любовь, когда хочется только иметь, обладать другим человеком. Не дарить, а только получать. Тогда отношения превращаются в настоящую трагедию».
«Я не уверена, что такое кино по форме и содержанию могли бы снять в Германии. В Германии такое кино сейчас всё больше смещается в сторону документальности. А «Измена» ближе к тому, что снимали Тарковский, Линч, Фриц Ланг. Свободная фантазия со смыслом».

ДЕЯН ЛИЛИЧ:
«Люди придумали себе совершенно дикий ритм жизни. Они больше не успевают смотреть по сторонам и разбираться в собственных чувствах. Их жизнь свелась только к удовлетворению потребностей. Любовь, измена, ревность - слова, которые им знакомы, но они совершенно не представляют, что это такое. Только когда привычный ритм жизни нарушен, появляется время осмыслить собственное существование. Тогда и открывается страшная реальность».

АЛЬБИНА ДЖАНАБАЕВА:
«Я дебютирую в кино и считаю большим везением, что это происходит сразу в большой картине, тем более у такого интересного режиссёра, как Кирилл Серебренников. Кирилл предложил мне одну из ролей, а действующих персонажей там всего четыре. Очень интересная и необычная драматическая работа. Была одна сцена в фильме, которую мы снимали по завершении уже всех остальных съёмок. Настолько непростая, что я старалась не думать о ней ни перед началом работы над картиной, ни в процессе, ни даже тогда, когда ехала на площадку снимать именно этот эпизод. Сложно как-то описать или охарактеризовать мое состояние: это было что-то «на грани жизни и смерти», то, что эмоционально меня просто раздавило. Я пыталась не думать о суевериях и предрассудках, стараясь сконцентрироваться на поставленной передо мной режиссёром задаче. Надеюсь, получилось».

АНДРЕЙ ЩЕТИНИН:
«Мы разучились прощать друг друга. Привыкли платить ложью за ложь, предательством за измену. Мы предпочитаем мстить, хотя многих трагедий в мире можно избежать примирением, прощением, даже простым диалогом. Вместо этого мы поддаёмся сиюминутным страстям и страхам. Проблема не только героев фильма, а всего человечества – нежелание прощать».

ПРЕССА:

«Серебренников - не затворник, не мизантроп, не пророк, годами работающий над одним фильмом, чтобы явить миру вечную истину. Модник и шопоголик, тусовщик, гурман, самородок из Ростова-на-Дону с дипломом физика, по молодости он прививал провинциальной родине, а теперь и столице, вкусы европейских театральных Мекк спектаклями-шоками. В «Измене» Серебренников демонстрирует фирменную жанровую эквилибристику: смешивает семейную драму, эротический триллер, детектив, нуар, трагедию - всё, кроме гротеска» (Альберт Галеев, «Vogue»).

«На самом деле этот фильм мало общего имеет с теми, что обычно представляют российское кино в Венеции, Канне, Берлине… Ему нельзя предъявить - ни в качестве достоинства, ни в качестве ущерба - никакой претензии на духовность, будь она оправданна или не вполне. Её просто нет - этой категории, уступившей место другим: это саспенс, драйв, эротизм, но прежде всего непостижимая загадочность человеческой природы, неспособной познать саму себя и загнанной в порочный круг одних и тех же сюжетов» (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»).

«Сложно не согласиться с замечанием западного коллеги: жаль, что этот фильм, столь принципиально рассматривающий проблему адюльтера вне российского контекста и каких бы то ни было реалий, не был снят на эсперанто. И актёрам наверняка было бы легче произносить европеизированные фразы, и публика, особенно критически настроенная, повела бы себя умнее. В ином случае театральный, метафоричный, операторски продуманный кинематограф Серебренникова вызывает слишком много вопросов, на которые не найти ответов в самой ткани фильма. Что нового сказал режиссёр о супружеской жизни или человеческой натуре? Кажется, ничего» (Василий Степанов, «Сеанс»).

«Интрига «Измены» закручена изобретательно, речь с экрана слышна человеческая, а не искусственная, как это бывает сейчас сплошь и рядом в нашем кино и сериалах. Но волей режиссёра история этой своеобразной – перекрестной – измены из бытовой плоскости смещена в мистическую, душой героини явно владеют какие-то мрачные незримые силы… Есть зазор между «почерками» Назаровой и Серебренникова - первая хоть и ныряет в достоевские глубины, но движет ею сочувствие к человекам, а Серебренников их препарирует с отстраненностью хирурга. В его воплощении история простерилизована не только на предмет грубой принадлежности к контексту места, но и на предмет живых чувств. Всё происходит в безвоздушном пространстве, герои лишены примет судьбы и напоминают шахматные фигурки в чьей-то игре: достали, расставили, сыграли ими эффектную партию, а потом смахнули обратно в ящик» (Дарья Борисова, «Независимая газета»).

«Этот фильм оперирует не только сюжетными и морально-этическими, но и - главным образом, эстетическими категориями. Потому что его автор ставит перед собой художественные задачи. И потому что история про супружескую измену и желание обманутых супругов отплатить изменникам той же монетой, изложена с подлинной художественной смелостью. Серебренникову удалось сделать психологически достоверный и при этом не реалистический фильм. «Измена» не принадлежит к корпусу произведений исконного русского реализма. Она не реалистична, а подлинна» (Виктория Белопольская, ProfiCinema.ru).