Кинотеатр «Орлёнок» Нижний Новгород

АРТИСТ
("The Artist", Франция-Бельгия, 2011)
Режиссёр: Мишель Хазанавичус.
В ролях: Жан Дюжарден, Беренис Бежо, Джон Гудман, Джеймс Кромвелл, Пенелопа Энн Миллер, Малколм Макдауэлл, Мисси Пайл, Бет Грант, Эд Лоутер, Джоэл Мюррей, Кен Давитян, Кэлвин Дин, Бэйзил Хоффман, Патрик Мэйпл, Стюарт Пэнкин.
Жанр: драма.

Голливуд. 1927 год. Джордж Валентайн (Дюжарден) - звезда немого кино. Он наслаждается своей славой и везде неизменно появляется со своим верным другом - маленьким пёсиком, способным вытворять любые трюки. Когда же стремительными темпами начинает развиваться звуковое кино, Джордж категорически отказывается в нём сниматься, так как оно кажется ему нелепым. Однако вскоре выясняется, что новшество оказывается по вкусу широкому зрителю, немое кино уходит в небытие, слава Валентайна начинает меркнуть. Тем временем тайно влюбленная в него статистка Пеппи Миллер (Бежо) стремительно набирает популярность, в полной мере используя природный шарм и блестящие голосовые данные. И только любовь поможет герою вчерашних дней и звезде нового поколения обрести счастье…

Этот чёрно-белый и почти немой фильм с бюджетом в 13 миллионов евро снят французским режиссёром Мишелем Хазанавичюсом. Он родом из еврейской семьи, покинувшей Польшу и Литву и осевшей во Франции в 1920-х годах. Мишель работал на французском телеканале "Canal+", был актёром, сценаристом. В 1993 в широкий прокат вышла его первая режиссёрская работа - комедия "Американский класс", далее последовала лента "Не за 20 часов" (1994). Хазанавичус давно мечтал о том, чтобы снять немой фильм. Его сначала не восприняли всерьёз, и только после выхода успешных комедийных боевиков "Агент 117: Каир - шпионское гнездо" (2006) и "Агент 117: Миссия в Рио" (2009), продюсеры заинтересовались "Артистом". Сценарий писался четыре месяца. Прототипами Джорджа Валентайна выступили Дуглас Фэрбенкс и Фредрик Марч. На главные роли были приглашены актёры, с которыми Хазанавичус уже работал в фильмах об Агенте 117: 39-летний Жан Дюжарден ("99 Франков", "Отпетые мошенники") и жена режиссёра 35-летняя Беренис Бежо ("История рыцаря", "Агент 117: Каир - шпионское гнездо").

Этому французскому актёрскому дуэту компанию составили американцы Джон Гудман ("Воспитывая Аризону", "Море любви", "Бартон Финк", "Король Ральф", "Большой Лебовски", "О, где же ты, брат?", "Красный штат") в роли студийного босса, Джеймс Кромвелл ("Бэйб", "Секреты Лос-Анджелеса", "Космические ковбои", "Я, робот", "Королева") в роли преданного слуги Джорджа, Пенелопа Энн Миллер ("Детсадовский полицейский", "Путь Карлито", сериал "Отчаянные домохозяйки") в роли кинозвезды и жены Джорджа, а также англичанин Малкольм Макдауэлл ("Если…", "Заводной апельсин", "О, счастливчик!", "Калигула"). Примечательно, что в фильме 1992 года "Чаплин" Миллер сыграла звезду немого кино Эдну Первиэнс.

Роль милого песика по кличке Джек исполнили сразу три собаки. Чтобы они не отличались, их всех одинаково покрасили. Но всё же наибольшая нагрузка выпала на одну из них: в титрах "Артиста" в перечне исполнителей ролей гордо значится собака по кличке Угги. Этому очаровательному, неутомимому и преданному главному герою Джек-Рассел-терьеру на Каннском фестивале присудили специальный шуточный приз "Palm Dog", который был учрежден кинокритиками в 2001 году.

Съёмки "Артиста" проходили в Лос-Анджелесе с 4 октября по 19 ноября 2010 года. Фильм снимался на студии в Голливуде и в голливудских особняках - в том числе в доме Мэри Пикфорд.

Из-за излишней четкости и недостаточной зернистости современной чёрно-белой плёнки "Артист" снимался на цветную плёнку. Однако применялись специальные фильтры, чтобы сделать черный и белый более яркими или блёклыми в зависимости от настроения сцены. К тому же фильм снят в забытом формате 1:1,33, то есть изображение почти квадратное.

В "Артисте" звучит тема любви из саундтрека к фильму "Головокружение" Альфреда Хичкока.

На Каннском кинофестивале 2011 года после показа "Артиста" зал 10 минут аплодировал стоя, а на 59-м МКФ в Сан-Себастьяне (2011) лента была отмечена Призом зрительских симпатий. Картина также демонстрировалась на кинофестивалях в Москве, Монреале, Торонто, Довилле и Афинах. Жан Дюжарден был удостоен приза за лучшую мужскую роль на МКФ в Канне и получил "Золотой глобус" как лучший актёр в комедии или мюзикле. Кроме этого, на церемонии вручения "Золотого глобуса" фильм стал обладателем ещё двух статуэток: за лучший фильм - комедию или мюзикл и лучшую музыку (Людовик Бурс). Бурсу же вручена Премия Европейской киноакадемии за лучшую музыку к фильму. "Артист" также получил 10 номинаций на премию "Сезар" (победы: лучший фильм, режиссура, женская роль - Бежо, работа оператора - Гийом Шиффман, работа художника-постановщика - Лоуренс Беннетт, музыка), 12 номинаций на премию BAFTA (победы - лучший фильм, режиссура, оригинальный сценарий - Хазанавичус, мужская роль - Дюжарден, музыка, работа оператора и дизайн костюмов), 5 номинаций на премию "Независимый дух" (победы - лучший фильм, режиссура, мужская роль - Дюжарден, работа оператора) и 10 номинаций на премию "Оскар" (победы - лучший фильм, режиссура, мужская роль - Дюжарден, музыка, дизайн костюмов). Фильм был положительно воспринят большинством мировых кинокритиков. Рейтинг картины на авторитетном сайте "Rotten Tomatoes", основанный на 168 рецензиях, составляет 97 %. Оценка зрителей на сайте IMDB - 8.4 из 10.

МИШЕЛЬ ХАЗАНАВИЧУС:
"Мне нравится создавать шоу. И меня по-настоящему интересует стилизация реальности, возможность поиграть с разными культурными кодами. Отсюда и возникла идея чёрно-белого фильма, посвящённого Голливуду конца двадцатых - начала тридцатых".
"Всё началось с того, что семь-восемь лет назад я решил снять немой фильм. Возможно, потому, что все любимые мной великие режиссёры пришли именно из немого кино: Альфред Хичкок, Фриц Ланг, Джон Форд, Эрнст Любич, Фридрих Вильгельм Мурнау, Билли Уайлдер (он писал сценарии для немых картин)… Однако главным образом мой интерес объясняется тем, что, снимая чёрно-белое немое кино, всю историю нужно изложить в совершенно особом ключе… Приходится иметь дело с минимумом текста, и это заставляет тебя задействовать иной способ повествования - с помощью ощущений, которые ты создаешь. Это совершенно завораживает".
"Когда я рассказывал о своих планах знакомым, меня поднимали на смех. Переломить эту реакцию помог успех двух моих фильмов про Агента 117. Но всё равно, единственным продюсером, отнесшимся к моим словам серьёзно и поверившим в меня, оказался Тома Лангманн. Не будь его, "Артист" вряд ли появился бы на свет".
"Когда я писал сценарий, то непрестанно задавал себе типичные режиссёрские вопросы: как вести повествование и изложить суть истории, при том, что невозможно каждые тридцать секунд прибегать к помощи титров? Основная сложность была в том, что если в картине много сюжетных линий и действующих лиц, очень трудно представить всё визуально. Пытаясь усвоить правила, которые диктует немой формат, я посмотрел и пересмотрел кучу немых лент - просто чтобы понять, чего стоит избегать. Очень скоро я обнаружил, что когда сюжет становится непонятным, к происходящему быстро теряешь интерес. Это безжалостный формат, тем более в наши дни".
"Из немого кино я смотрел всё, что только удавалось найти - немецкие картины, русские, американские, британские, французские, - но всё-таки основное вдохновение я черпал из американских лент... Здесь обязательно нужно упомянуть "Толпу" Кинга Видора и фильмы Чарли Чаплина… И конечно, не обошлось без фильмов Эриха фон Штрогейма, "Неизвестного" Тодда Броунинга, и нескольких совершенно потрясающих работ Фрица Ланга. Всё это я показывал актёрам и творческой группе - скорее для того, чтобы они прониклись соответствующим духом, чем с целью навязать им какую-то модель для подражания".
"Я прочел множество книг - преимущественно биографий актёров и режиссёров, но не только. Это было нужно мне в качестве своеобразного трамплина для воображения. Это словно фундамент, без которого не может быть дома. В "Артисте" слышатся отзвуки судеб Дугласа Фэрбенкса, Глории Свенсон, Джоан Кроуфорд, отдаленное эхо романа Греты Гарбо и Джона Гилберта…"
"Сценарий писался специально под Жана Дюжардена и Беренис Бежо. Но я также отдавал себе отчет, что они могут и отказаться от участия в таком специфическом проекте. По крайней мере, когда я отдавал Жану сценарий, то ни в чём не был уверен… Он прочёл сценарий очень быстро - прямо в поезде, который вёз его на юг Франции - и сказал, что ему всё понравилось и он соглашается".
"Лицо Жана нельзя однозначно отнести к какой-то определенной эпохе - он одинаково хорошо будет смотреться и в фантастике и в ретро-фильмах. И у Беренис есть это качество…"
"Съёмки велись в самом сердце Голливуда - на улицах, где находятся офисы "Warner Bros." и "Paramount". Мы побывали на студиях Гарри Кона, Мак Сеннета, Дугласа Фэрбенкса, в офисах Чаплина… Домом, который по сюжету принадлежит Пеппи, в реальности владела Мэри Пикфорд; ей же принадлежала кровать, на которой просыпается после нервного срыва Валентайн".
"Никакого "дополнительного инструктажа" по сравнению с обычными звуковыми фильмами я с актёрами не проводил. Просто включал музыку. Она и помогала им "входить в образ". В основном я использовал саундтреки к голливудским фильмам сороковых-пятидесятых: сочинения Бернарда Херрманна, Макса Штайнера, Франца Ваксмана, Джорджа Гершвина, Коула Портера… Часто ставил саундтрек "Сансет-бульвара", музыку из мелодрамы "Какими мы были".
"Режиссура, компоновка кадра, монтаж являются лишь прямым продолжением сценария. Конечно, мне пришлось оставить для себя кое-какие лазейки, ведь нужно же было убедиться, что история и без диалогов изложена доходчиво. Мне нравится выстраивать картинку, я люблю, когда каждый кадр имеет значение. Люблю играть с контрастами, тенями, отыскивать визуальные символы и ассоциации. Я рассказываю сам себе разные истории, которые можно экранизировать, и стараюсь отобрать наиболее складные".

ЖАН ДЮЖАРДЕН:
"Я прочёл сценарий "Артиста" на одном дыхании и первым делом подумал, что это очень отчаянный замысел. И всё-таки, именно потому, что идея была так прекрасна, её нужно было реализовать! Поэтому я и посчитал своим долгом включиться в проект. Меня очень заинтересовала тема пересекающихся судеб, встреча Джорджа Валентайна и Пеппи Миллер, а также всё, что относилось к кинематографу и его истории".
"Мишель повёл меня в Синематеку, где с его подачи я посмотрел "Восход солнца" и "Городскую девчонку" Мурнау, "Толпу" Кинга Видора и много что ещё. Я понял, что немое кино - не только грубоватая комедия, где швыряются тортами в лицо, и не пантомима, а нечто гораздо более увлекательное и тонкое".
"Артист" - наша третья совместная работа с Мишелем. Кстати, очень удобно, когда на съёмочной площадке есть человек, являющийся одновременно сценаристом, режиссёром и монтажером ленты. Мишель великолепно понимает кино и не душит актёрскую свободу. Он немногословен, и я тоже".
"Когда тебя снимают со скоростью 22 кадра в секунду, нельзя играть в том же темпе и ритме, что и всегда. Порой бывало довольно сложно. Но, будем честны: на свете есть вещи гораздо хуже, чем пробыть три месяца в Лос-Анджелесе, снимаясь во французском фильме, притом на студиях "Уорнер" или "Парамаунт"!"
"Меня вдохновлял образ Дугласа Фэрбенкса. Яркий, импозантный, полный уверенности в себе, всегда готовый, не колеблясь, отпустить одну-другую шуточку перед публикой… Я посмотрел все фильмы с его участием…"
"На мой взгляд, звуковое кино заменило немое всё-таки слишком скоро. "Великому немому" ещё было, где развернуться - и тот факт, что спустя девяносто лет Мишель снимает немой фильм, лишнее тому доказательство".

БЕРЕНИС БЕЖО:
"Нужно безумно, страстно любить кино, как Тома Лангманн, чтобы бросить все силы на создание чёрно-белой картины, герои которой не проронят ни слова (ну… почти) - и это в эпоху 3D и спецэффектов!"
"Довольно долго Мишель колебался между двумя сюжетами, но в один прекрасный день сказал мне, что нашёл то, что надо - историю знаменитого "немого" актёра, который не приемлет звуковых фильмов и не видит себе в них места. Мишель добавил: "Там есть одна девушка, она мелькает то там, то сям. Хоть это и маленькая роль, а всё-таки я хотел бы, чтобы её сыграла ты". А затем рассказ о померкшей звезде немого кино превратился в историю любви между ним и этой героиней".
"Сначала было трудно. В мыслях всё время проносилось: "Я получу эту роль потому, что я замужем за режиссёром. Как бы сделать так, чтобы она досталась мне благодаря мне самой?.." И я принялась "пахать". Я посмотрела все те фильмы, что смотрел Мишель, прочитала все книги, которые он оставлял по всей квартире - биографии продюсеров, режиссёров, актёров и актрис. Я прочитала воспоминания Фрэнка Капры, Джоан Кроуфорд и Марлен Дитрих (уже не говоря о том, что пересмотрела все их фильмы). В каждой зачаровывавшей меня актрисе я могла увидеть Пеппи: "Вот тут она похожа на Марлен… в самом начале своей карьеры она напоминает Джоан Кроуфорд, а вот здесь - вылитая Глория Свенсон…"
"Хотя публика ничего не слышит, но на самом деле мы в фильме часто что-то произносим, у нас есть реплики. Пока шла подготовка к съёмкам, я посмотрела множество великих немых картин - Мурнау, Фрэнка Борзаге и других, поэтому понимала, что отсутствие диалога не должно стать помехой для работы. Инстинкт подсказывал мне, что невозможность использования речи, должна сделать наших персонажей и всю картину в целом сильнее. Я также знала, что герои должны быть притягательными для зрителя, поэтому не была согласна с тем, что их не должно быть слышно. Но теперь я шарахаюсь от микрофонов. Мы сами себя слишком приучили к словам. Но теперь мне и без них комфортно, и если мне кто-нибудь предложит роль немой, я сразу соглашусь!"
"Я, наверное, раз сто пятьдесят смотрела в Интернете кадры, как подмигивала Дитрих! С самого начала я старалась тщательно отрабатывать жесты, гримаски, выражения лица, потому что понимала, что на площадке времени у нас будет немного. Училась органично для Пеппи садиться, держаться, поворачивать голову… Здесь очень помогли костюмы и грим, такие вещи всегда вдохновляют дополнительно. Мне нужно было носить меха, "примерять" другие причёски, все время ярко красить губы - это мне-то, которая вообще помадой не пользуется! - в общем, прибегать ко всем этим дамским штучкам, которые отлично помогают ухватить дух времени".
"Я с удовольствием вспоминаю время подготовки к роли - я тогда делала для себя одно открытие за другим. Большое впечатление на меня произвели биографии Глории Суонсон и Джоан Кроуфорд, они словно зеркальное отражение друг друга. В Кроуфорд я практически влюбилась. Влюбилась в её красоту, стильность, в то, как она курит, как смотрит на тебя… Она тоже начинала как танцовщица, и многое моя Пеппи переняла у неё. Та эпоха - начало становления кинематографа - кажется благословенным временем. Было в ней что-то невинное, свободное, радостное, а люди выглядели счастливыми. Можно было стать звездой за один вечер и прогреметь на весь мир".
"Жан очень самодостаточный актёр и наслаждается самим процессом игры. Поэтому быть его партнершей по фильму - истинное удовольствие. И, конечно, он очень обаятельный и галантный. Я всякий раз с большим удовольствием встречаюсь с ним на съёмках. К тому же мы друзья и в реальной жизни; в работе это помогает избежать зажатости".

ГИЙОМ ШИФФМАН, оператор-постановщик:
"Впервые Мишель Хазанавичюс сказал мне, что хочет снять немое кино, когда мы готовились к съёмкам второго "Агента 117"… Поскольку мы плотно работаем вместе и часто видимся, очень скоро я снова услышал от него те же слова. Понемногу они перестали звучать как что-то несбыточное. Мишель излагал мне разные сюжетные концепции. Вначале он хотел сделать нечто шпионское, поэтому мы сообща смотрели и пересматривали чёрно-белые фильмы про шпионов. Потом он стал поговаривать о мелодраме, пока в один прекрасный день не заявил: "Я знаю, что это будет. Немой фильм, действие происходит в Голливуде, время действия - конец двадцатых-начало тридцатых, снимать будем в формате 1,33:1, как в те времена; по жанру - мелодрама".
"Чёрно-белое изображение, формат 1,33:1, стиль тридцатых - да это мечта любого оператора. На каждом из тех трёх фильмов, что мы сделали с Мишелем, мне приходилось выдерживать визуальный стиль определённого периода - пятидесятых, шестидесятых и вот теперь тридцатых годов. Это редкое удовольствие - таким образом прикасаться к разным вехам в истории кино, особенно сейчас, когда век целлулоида подходит к концу, а мы движемся навстречу засилью цифры. Ну а когда Мишель сказал, что мы будем снимать в Лос-Анджелесе, в Голливуде, я вообще не поверил своим ушам".
"У Мишеля весьма необычный стиль работы, я бы назвал его концентрическим: очерчивается большая окружность, а затем мы постепенно подбираемся к её центру, сужая круги. Он начинает с того, что вываливает на тебя обширную груду самой различной информации по ключевому вопросу, которая понемногу становится всё более специфической. С самого начала он посвящает тебя практически во все тонкости подготовительного процесса. Перед тем, как начать снимать "Артиста", он посмотрел не то триста, не то триста пятьдесят картин той эпохи: я, для сравнения, - всего сорок! Несколько мы смотрели вместе в Синематеке, какие-то - в Лос-Анджелесе, в частности, один из первых фильмов Джона Форда. Нам удалось увидеть на большом экране "Восход солнца" Мурнау, и, конечно, мы проглядели кучу DVD. Ориентирами нам служили "Восход солнца" и "Городская девчонка" Фридриха Мурнау, "Толпа" Кинга Видора и некоторые фильмы Чаплина и Джозефа фон Штернберга. Мишель сообщил мне, как именно он намерен обыгрывать чёрный и белый цвета, свет и тени и оттенки серого. Есть у него одно замечательное качество - он никогда не забывает, как именно должна выглядеть история, которую он хочет рассказать. Опасность крылась в том, что фильм мог легко превратиться сугубо в объект искусства и "вещь в себе", мы же хотели, чтобы зрители обратили внимание не только на стильное изображение, красивые костюмы и двух прекрасных актёров, но и на музыку, а также следили бы за развитием истории в целом. Нам нужно было сдерживать свои творческие амбиции и, можно сказать, забыть о том, что мы снимаем кино. Лично меня это более чем устраивало, поскольку от меня как от оператора требовалось в первую очередь умение применить свои технические навыки для того, чтобы помочь рассказать некую историю. А рассказывать истории - это единственное, что меня интересует".
"Ещё на стадии предварительной подготовки было решено, что начальные кадры должны быть яркими, порой даже кричаще яркими. Этого требовал сам сюжет. Поскольку центральный персонаж нашей картины - актёр, чья карьера идёт на убыль, необходимо было постепенно использовать всю гамму серого, прежде чем вновь вернуться к светлым тонам (это происходит, когда Фортуна вновь начинает улыбаться Джорджу Валентайну). Особенность немого кино в том, что здесь изображение несёт столь же сильную смысловую нагрузку, что и актёрская игра. Поскольку диалоги в таких фильмах отсутствуют, роль рассказчика отведена свету и теням - а в особенности в ленте, где главный герой перемещается из света в тень, а героиня - из тени в свет".
"Кстати, "Артист" снимался в цвете. Мы побывали в лучшей лаборатории, работающей с чёрно-белой плёнкой, но, к сожалению, результат нас не удовлетворил. Сегодняшнее чёрно-белое изображение чересчур резкое и точное. Поэтому весь фильм мы снимали на цветную пленку 500 ASA, чтобы изображение было более зернистым. Я подсвечивал его с помощью фильтров, чего вообще-то обычно не делаю, чтобы оттенки белого были более рассеянными (диффузными), а чёрного - не такими насыщенными. Потом снова колдовал над лицами и тенями с помощью освещения… А уже отснятый материал обесцвечивали".
"Работать с форматом 1,33:1 - сплошное удовольствие! Он позволяет снимать прекрасные крупные планы, по-разному компоновать кадр, использовать диагональ, создавать перспективу и т.д. Поскольку я отвечал и за компоновку кадра, и за съёмку, это был просто рай! Немного сложнее, чем всегда, было работать со светом, потому что требовалось размещать прожекторы выше, чем обычно. Тут я, наконец, понял, почему в большинстве студийных павильонов того времени были потолки в восемь метров. Я использовал в основном старые прожекторы, хотя и не тридцатых годов, но пятидесятых и шестидесятых".
"Снимая отрывки из фильмов с участием Валентайна, мы вдохновлялись кадрами из кое-каких старых лент - с Эрролом Флинном, Дугласом Фэрбенксом и другими, - и, копируя их, "помещали" Жана на место главного героя. Приходилось очень внимательно следить за тем, чтобы добиться нужного освещения. Заниматься этим было в высшей степени увлекательно, пусть даже в конечном итоге многое не пригодилось".

ЛЮДОВИК БУРС, композитор:
"Мишель впервые заговорил со мной о намерении снять немой чёрно-белый фильм лет восемь-девять назад. Я даже не ожидал, что из этого что-то выйдет: настолько романтичным и непохожим на другие его фильмы кажется "Артист". Начинали мы, конечно, с поиска похожих картин среди старых голливудских шедевров, и не только тридцатых годов. Пришлось прослушать множество музыки, от Макса Штайнера и Франца Ваксмана до Бернарда Херрманна, чтобы впоследствии процитировать некоторые фрагменты в нашем саундтреке… В итоге мы даже вернулись к таким дальним истокам, как композиторы-романтики XIX столетия, поэтому в картине звучит преимущественно симфоническая музыка. Поскольку у меня нет классического музыкального образования, прежде чем я написал свою первую тему для "Артиста", мне потребовалось немало времени, чтобы освоить этот материал".
"В немом кино музыка выходит на передний план, поскольку именно она во многом способствует развитию истории и иллюстрирует эмоции персонажей. К тому же она звучит почти всё время - в "Артисте", например, её в два раза больше, чем в фильмах про Агента 117. Мне приходилось снова и снова возвращаться к сценарию, чтобы не упустить те или иные детали, благо Мишель - прекрасный рассказчик".
"Моё самое яркое воспоминание от работы над "Артистом" - это неделя в Брюсселе, где мы в сопровождении Королевского филармонического оркестра Фландрии записывали музыку к фильму. Работало восемьдесят музыкантов - пятьдесят исполнителей на струнных, четверо на французском рожке, четыре тромбониста, пять перкуссионистов, арфист, десять техников, пять специалистов по оркестровке, три звукоинженера… Это было поразительно! Я счастлив, что познакомился с этими прекрасными людьми. Мы буквально влюбились друг в друга. У меня было чувство, что на сей раз я точно получил одну из самых высоких оценок для музыканта - признание у коллег. Это настоящая честь для меня".

ПРЕССА:

"Его могут смотреть все, от мала до велика. Немой чёрно-белый фильм Мишеля Хазанавичуса - одна из тех работ, которую критик посоветует каждому, начиная с самовлюбленных киноманов (они по достоинству оценят постоянные отсылки к легендарным произведениям прошлого и верность канонам классического кино) и заканчивая редкими посетителями кинотеатра (они могут прийти и получить удовольствие вместе с родителями, детьми, бабушками, дедушками и своей половинкой)" (Энн Хорнэдэй, "The Washington Post").

"Современный зритель отвык смотреть кино - именно смотреть, а не смотреть и слушать. Тем более, он отвык от условности чёрно-белого изображения и от жанровой простоты ранних голливудских картин, особенно мелодрам. Мастерство Хазанавичуса заключается в том, что он заставил зрителя вернуться на несколько десятилетий назад и признать, что такое кино ничем не хуже современного, насыщенного спецэффектами и стереоизображением… "Артист" доказал всему миру, что "великий немой" не умер, а просто заснул на время… Удивительно говорить такое о чёрно-белом немом фильме, но это совсем не экспериментальное или фестивальное кино. Напротив, более зрительскую картину трудно себе представить. Это история одиночества и любви, это кино о кино, это полтора часа непрерывно звучащей прекрасной музыки, это чечётка, это слёзы и смех такой чистоты, которую редко можно сегодня встретить" (Сергей Сычёв, "Фильм Про").

"Артист" Хазанавичуса действительно чёрно-белый, немой, очень трогательный и вообще удачный - в тех скромных рамках, которые сам себе устанавливает. Такая очень интеллигентная версия "Самого лучшего фильма", где вместо новинок кинопроката шутят про Мурнау и Фрица Ланга… Учитывая, сколько во французском кино произносится лишних бессмысленных слов, им бы сейчас всем взять пример с Хазанавичуса и ввести в национальном кино мораторий на звук" (Роман Волобуев, "Афиша").

"Расскажи Хазанавичус ту же самую историю в цвете и звуке, едва ли она вызвала бы столь всесокрушающую резонансную волну. Это ведь, если подумать, всего лишь простенький ромком - да, его действие происходит в Голливуде, но о закулисной жизни фабрики грёз нам в свое время уже достаточно поведали Уайлдер, Богданович, Олтман и Вуди Аллен. Но история, в конечном итоге, не так важна, когда перед нами феерия формы - а её Хазанавичус чувствует почти идеально. Чёрно-белое немое кино о чёрно-белом немом кино - полтора часа чистого счастья" (Заира Озова, timeout.ru).

"Режиссёр понимает, что наивность публики немых фильмов канула в вечность вместе с ними. И великолепно использует способность современной аудитории к иронической ностальгии, все оттенки проистекающего отсюда комизма ситуаций и переживаний. Вы уходите из зала, пережив уникальную по накалу бурю эмоций" (Валерий Кичин, "Российская газета").

"Даже самый яростный поклонник вряд ли назовет этот фильм великим, но сопротивляться его обаянию может только слепой (ну и Ким Новак, которую обидело, что режиссёр украл фрагмент музыки к "Головокружению"). Изощрённых стилизаторов почти всегда подводит интеллигентность, Хазанавичусу же (тоже, разумеется, не с улицы зашедшему) как-то удалось спрятать всю эту занудную синефилию в складках смокинга. Он не "признаётся в любви", а скорее паразитирует на немом кинематографе: это немой фильм, сделанный из будущего, и его конвенции интуитивно понятны человеку, который знать не знает, кто такой Дуглас Фэрбенкс. При всём своем хулиганстве Хазанавичус идеально чувствует выразительность, текстуру немого кино (довольно, кстати, сложную) и мастерски вписывает туда Дюжардена, едва ли не лучшего французского артиста из сорокалетних, невероятно пластичного. И магическим действительно образом тогдашняя вынужденная наивность и сегодняшняя нежная насмешливость начинают плясать синхронно" (Станислав Зельвенский, "Афиша").

"Якобы ограничивая себя в выразительных средствах, Хазанавичус демонстрирует, сколько лишних слов, лишних звуков, лишних красок загромоздили экран… "Артист" - по-хорошему контрреволюционный фильм. Он, конечно же, не о том - хотя и об этом тоже,- что кино должно быть чёрно-белым и немым. Он - о том, что погоня за техническими новинками, детская возня с гаджетами - всё это пустое. Звук, губящий карьеру и судьбу Валентайна,- метафора нынешних компьютерных приемов, низводящих актёра до статуса анимационного персонажа" (Михаил Трофименков, "Коммерсантъ Weekend").

"Фильм, несмотря на все свои гэги, лишен постмодернистской иронии - он не играет с классикой, он выглядит как классика. Здесь всё впервые: любовь начинается в газетных статьях, ночные кошмары убийственны, а наступление звуковой эры одинаково поражает и зрителя, и героев. Здесь всё запредельно: огромная страсть, трагическое одиночество, всемирный успех, жадный продюсер, восторженная публика - и все эти слова пока ещё не стёрлись от постоянного употребления, киноплёнка горит жарко, эмоции пока ещё не остыли… В общем, это даже больше, чем стилизация. Это своеобразный клуб, куда классические фильмы ходят посидеть с друзьями и вспомнить счастливые дни. Фильм о сломе эпох и о том, что делать, когда ты больше не нужен. Что делать, что делать... Чечетку плясать" (Ксения Рождественская, "Empire").