| 28.10.2011 ВИТЯЗЬ В ТИГРОВОЙ КОЖЕ Почти все посмотревшие «Кожу, в которой я живу» тут же ввязываются в увлекательную игру «с кем вы, мастера культуры?», то есть принимаются рубить друг друга аргументами на тему: Альмодовар это или же просто полноватый старый испанец, продавший душу то ли капиталу, то ли чистой воды пижонам. Что ж, это вполне объяснимо. Альмодовар всегда был даже не мастер, а, если хотите, этакий мастер-ломастер. Неопознанный летающий субъект, размыкающий душные чужие объятия и ускользающий от точных определений. Как всякий Большой и Настоящий. Поэтому-то у каждого он свой. Внешне в «Коже» всё альмодоваровское тут как тут. Мыло, сентиментальность, кич, экстравагантность, безумие… Один умный парень, потеряв жену и дочь, поймал другого парня и сделал из него не-парня, согласуясь с чувством мести и довольно своеобразной концепцией жизнетворчества. Однако пойманный, даже оказавшись не-парнем, всё-таки остался парнем, что привело к смерти того, кто заварил кашу. Вообще народу полегло немало, включая ещё одного парня в костюме тигра, у которого с умным парнем оказалась общая мать, тоже, кстати, погибшая. Вышла странноватая (обычное прилагательное для Альмодовара) смесь фаулзовского «Коллекционера» с возом произведений о живущих на отшибе сумасшедших профессорах, вступающих в спор с Творцом. Исполнено всё, несмотря на горячечную маниакальность коллизий, прохладно, не без мрачного визуального величия: то повеет совершенством из пролога «Олимпии», то, как говорят знающие люди, поманит стильными изломами творчества французско-американского скульптора Луизы Буржуа, борца за установление женской самоидентичности. Ну, да, упёртое величие и потуги на «право имею» тут на своём месте. Идея-то фильма – о внутреннем консерватизме в пику внешним революциям. Так сказать, можно намять новой кожи, но жену этим не воскресить, и маму позабыть не всякого заставишь. Как говорит сам маэстро – «кожа не душа». А вот если спросить меня, скажика-ка коротко, чем вообще хорош Альмодовар? Отвечу: искрами, проскакивающими среди жанрового безумия и безудержной иронии. Когда вот-вот была игра, и вдруг, оп-па, жизнь. Когда смысл, образ, откровение посещают тебя не логическим путём (пусть это и высокохудожественная логика), а путём столкновения нескольких вроде бы не стыкующихся друг с другом элементов. Ну, я же говорю - искра. А как и почему возникает – науке неизвестно, мне тем более. Знал бы, только бы вы тут меня и видели, давно бы числился, если не в альмодоварах, то в аменабарах - точно. Так вот, «Кожа, в которой я живу» - слишком уж мастерский триллер, и прилагающийся к нему хвалебный эпитет «ничего лишнего» звучит здесь, увы, как гимн победившей коже. Потому что по-хорошему «лишнего» у Альмодовара всегда было завались, оттого и вываливалось на зрителя внеплановыми смехом, слезами и любовью. А теперь всё аккуратно подогнано под вышеупомянутый философский мессидж, погружено в стильный полумрак, скреплено Бандерасом и разбавлено какими-то уж слишком презентативными шалостями. Никого почему-то не жалко, не искрит, из вольностей - разве что ловишь себя на желании подёргать за хвост липового тигра. В остальном просто с определённым интересом ждёшь, что же будет дальше. Хрестоматийный триллер если и не скушал Альмодовара, то основательно им закусил. Знаете, напоминает… Что же это напоминает? Допустим, случай с Чен Кайге, снявшем в Голливуде «Убей меня нежно». Жанр выдержан, у режиссёра руки откуда надо растут, только зачем тут именно Чен Кайге - непонятно. В Америке таких «ченов» - почти как членов режиссёрского профсоюза. «Сегодня вчерашние хулиганы и циники перешли в лагерь если не консерваторов, то умеренных, если не моралистов, то стоиков» - написал А. Плахов как раз по интересующему нас поводу. Если бы. Не всякий переход – через Альпы, умеренных и в индустрии развлечений хватает, а стоиком стоит быть, если есть что отстаивать. По моему скромному частному мнению в «Коже» жить можно, но отстаивать здесь нечего. Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
