Россия, 2020 год. В стране торжествуют стабильность и процветание, найден уникальный вариант общественного устройства, гарантирующий справедливое распределение общественных благ. Герои фильма принадлежат к элите страны. Они обеспечены, влиятельны и, казалось бы, счастливы. Но их молодость уходит, а любовь со временем потеряла былой накал. Они не могут с этим смириться и отправляются в горы Алтая, где по слухам есть заброшенный с советских времен астрофизический комплекс - накопитель космических частиц. Местные жители называют его проще - Мишень. Тот, кто проводит в центре Мишени какое-то время, вновь обретает молодость и остроту чувств… В Москву герои возвращаются совсем другими, абсолютно счастливыми людьми. Но вскоре выясняется, что Мишень высвободила в них скрытые страсти, над которыми они не властны. Каждый из них оказывается один на один со своим взбунтовавшимся «я»... Александр Зельдович родился 4 декабря 1958 года в Москве. В 1980 году окончил факультет психологии МГУ, затем Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерские Глеба Панфилова и Александра Митты). С 1986 года режиссер-постановщик киностудии «Мосфильм». В 1986 году снял фильм «Воительница», в 1990 - «Закат» по произведению И. Бабеля. В 2000 году Зельдович заканчивает работу над фильмом «Москва» по сценарию Владимира Сорокина - о московской жизни 1990-х годов. В 2004 году режиссер снимает короткометражную ленту «Зима Весна», через год приступает к работе над «Мишенью». Замысел картины возник в декабре 2005 года. Сценарий был написан Владимиром Сорокиным и Александром Зельдовичем весной 2006 года. Продюсером картины стал Дмитрий Лесневский (основатель телекомпании REN-TV и продюсер фильмов Андрея Звягинцева «Возвращение» и «Изгнание»). Актёрский ансамбль составили: Максим Суханов («Страна глухих», «24 часа», «Театральный роман», «Обитаемый остров», «Утомлённые солнцем-2»); английская актриса Джастин Уодделл («Мэнсфилд Парк», «Дракула 2000», «Хаос», «Запределье», «Убить Боно»); Виталий Кищенко («Отрыв», «Домовой», «Каменная башка», «Чудо»); Данила Козловский («Гарпастум», «Мы из будущего»); сербская актриса Даниэла Стоянович, с 2000 года живущая в Санкт-Петербурге («Дикое поле», «Багровый цвет снегопада»); Нина Лощинина (телесериалы «Простые истины» и «Возьми меня с собой», главная роль в фильме «Обречённые на войну»). Джастин Уодделл с начала съёмок учила русский язык, чтобы впоследствии озвучивать свою героиню. Известный композитор Леонид Десятников написал для фильма 90 минут оригинального саундтрека. Десятников ранее уже дважды работал с Зельдовичем («Закат», «Москва») и сотрудничал с Сорокиным при создании нашумевшей оперы «Дети Розенталя». Оператором картины стал Александр Ильховский («Мерзавец», «Москва», «Копейка», «Четыре» - три последних фильма по сценариям В. Сорокина). За визуальный ряд картины также отвечали: Юрий Хариков (известный театральный художник, обладатель двух «Золотых масок», работавший на картинах «Москва» и «Эйфория»), один из лучших российских модельеров Татьяна Парфёнова, знаменитый фотограф Игорь Мухин (уже был фотографом на «Москве»). К тому же одна из наиболее успешных российских арт-групп АЕС, завсегдатаи международной арт-сцены, одарили Зельдовича трёхмерной скульптурой «Чёрная Диана», которую режиссёр разместил в кадре - в Гостином дворе. Съёмки начались в апреле 2007 года. География съемок оказалась обширной: Москва, Подмосковье, горный Алтай (на границе с Монголией), Камчатка, Англия, Гонконг. Размер Мишени в диаметре - более одного километра. Меньшая часть конструкции была привезена на Алтай из Москвы. Всё остальное «достроено» с помощью компьютерной графики. Большого труда стоило «доставить» в Москву 2020 года ряд на самом деле несуществующих высотных зданий. Авторы картины снимали 70-этажные высотки в спальных районах Гонконга, а потом, в сотрудничестве с архитекторами, «вписывали» их при помощи компьютера в столичные пейзажи. Специально для съёмок из Франции были доставлены два концепт-кара. Они должны были сыграть роль автомобилей будущего. На первой машине в фильме передвигается герой Максима Суханова, на второй – персонаж Виталия Кищенко. Максим Суханов: «Эти машины совсем разные, хотя и одной марки. Внешне они очень красиво и действительно футуристично выглядят. Но ездить на них оказалось совершенно невозможно – всё отваливается, словно они кое-как склеены. Конечно, они сделаны исключительно для демонстрации на шоу-румах. И это не означает, что они будут плохими спустя годы, после запуска в серийное производство». Мировая премьера «Мишени» состоялась на Берлинском кинофестивале в программе «Панорама».
ВЛАДИМИР СОРОКИН, соавтор сценария, писатель: АЛЕКСАНДР ЗЕЛЬДОВИЧ: ДЖАСТИН УОДЕЛЛ: МАКСИМ СУХАНОВ:
«Мишень» Зельдовича - обратная сторона чернобыльского реактора из фильма Миндадзе «В субботу». Но если у Миндадзе катастрофа, физически убивая главных героев, освещает их душу, делая её чище, у Зельдовича загадочная энергия Мишени подтачивает основы жизни людей, каждый из которых своим страшным образом платит за спор с естественным течением времени» (Наталия Шарапова, «Сеанс»). «В связи с «Мишенью» всем предстоит ещё тысячу раз услышать слово «амбициозный», и это правда дьявольски амбициозная история - и в плане замаха, и в плане выражения лица, с которым она сделана. Большой, самодостаточный гипертекст (помимо Толстого с Хаксли охвачена половина фильмографии Тарковского и, кажется, даже «Шоугелз») с массой остроумной мелкой футурологии… Небольшая проблема заключается в том, что кино смотрят глазами, и вот тут эстетика футурологического концепта играет с авторами нехорошую шутку. Если «Москва» была похожа на фильмы Бенекса, «Мишень» временами предательски напоминает рекламу отечественных сотовых операторов… Это очень смешной фильм, если на нём не уснуть, и довольно живой, если отковырять штукатурку, которой в нём покрыто всё, включая героев. Впечатляющий, но всё-таки проект - важного, фундаментального, очень своевременного произведения, по каким-то наверняка уважительным причинам оставшегося на стадии чертежей» (Роман Волобуев, «Афиша»). «Разоблачая гламурно-мажорную реальность 2020 года, где главной национальной идеей по-прежнему остаётся рубль (он же юань или доллар), авторы заняли позицию «на вершине горы» - не смогли разглядеть в далёком будущем ни одной позитивной идеи или красивой мысли. Люди в этой России по-прежнему тотально несчастны, и сами в этом виноваты. Вывод не очень оригинальный. Скучно жить на таком свете, господа Зельдович и Сорокин...» (Наталья Боброва, «Вечерняя Москва»). «Интересно, что именно утопический вектор (скорее всего, невольно) обращён в прошлое, в пустые проспекты сталинской Москвы, в подмосковные вечера на террасе у пруда; туда, где мужчины носят белые холщовые брюки, а женщины - расклешённые юбки с широкими поясами. Безлюдный футуристический мегаполис у Зельдовича - не идеальный город будущего, но идеальный город прошлого, «Новая Москва» из запрещенного в 1938-м фильма Медведкина… Более того, можно заподозрить, что подспудное упоение режиссёра эпохой, на десятилетия отстоящей от искомого 2020 года, в некотором смысле обнаруживает точку компромисса современных интеллектуалов со сталинизмом (существуют какие угодно противоречия с тогдашней властью, но только не эстетические)… Быт и стиль высшего звена номенклатуры 1930-х годов, знакомый по фотографиями и мемуарам, становится у Зельдовича не постмодернистской игрой, а опрокинутым в будущее прошлым, желанным и недостижимым идеалом» (Мария Кувшинова, ОpenSpace.ru). «Сорокин к пятидесяти годам превратился из стилизатора в убежденного утописта, а Зельдович из иронического певца подгнивающего гламура - в эпического поэта… «Мишень», начинаясь как невероятный фильм, уже к середине становится голой идеей невероятного фильма… Этот фильм слишком велик для всех – для Зельдовича, для продюсера Лесневского, для ансамбля хороших актеров, для зрителя, наконец. Да и просто для киноэкрана: живи мы в Штатах, из него мог бы получиться сенсационный высокобюджетный сериал. А у нас максимум, на что можно надеяться, – так это на новеллизацию авторства того же Сорокина, страниц эдак на тысячу. Что до «Мишени» Зельдовича, то она останется в истории новейшего российского кино как немыслимый прецедент – не фильм, а миф о фильме, в котором о России сказано всё самое важное. Впрочем, формирование такого мифа в рамках нашего теперешнего кинематографа тоже потянет на подвиг» (Антон Долин, Газета.ru). «Роскошный, не перестающий удивлять фильм «Мишень» использует научно-фантастический жанр подобно тому, как он использовался в «Алфавиле», «Сталкере» и «451 по Фаренгейту»… Частично комментарий о состоянии нации, частично исследование на тему добра, зла, смерти и желания, и невероятный культовый жанровый аттракцион, - «Мишень» потрясающе образное произведение. Я никогда раньше не сталкивался с режиссёром Александром Зельдовичем, хотя он и не новичок. Как бы то ни было, хотел бы я, чтобы какой-нибудь смелый английский дистрибьютор купил этот фильм, так смело бросающий вызов рыночной логике, с равным пренебрежением относящийся, что к установившимся жанрам, что к логике артхауса» (Джонатан Ромни, «Sight&Sound»). «Время действия «Мишени» - 2020 год, и это, видимо, самое неприятное, что есть в фильме, потому что нет никаких сюжетных оснований переносить происходящие в фильме события в будущее, и псевдофутурологическая составляющая сюжета выглядит как-то очень по-советски, по-евтушенковски - обозвать что-нибудь исповедальное «монологом американского солдата» и радоваться, что цензура ничего не заметила… Кино Александр Зельдович снимать умеет, и в этом смысле со времен «Москвы» ничего не изменилось, но сценарист Сорокин и прозаик Сорокин - люди не то чтобы разные, но, по крайней мере, на сто процентов не совпадающие. И как раз «Мишень» стоит в одном ряду не с сагой о первоначальном накоплении «Москва» (и не с «Копейкой» Ивана Дыховичного), а именно с сорокинской прозой. Это такая экранизация несуществующего романа Сорокина, похожего, скажем, на «Лёд» (Олег Кашин, «Коммерсантъ»). «Мишень» сфокусирована на стиль. Не большой - тот, который деконструировал Иван Дыховичный в «Прорве», но - дизайнерский… Если справедливо полагать, что разница между дизайном и искусством существенна, то отказать дизайну в стиле - значит вообще лишить его легитимности. «Мишень» честно посягает на необычный в нашем кинематографе статус арт-мейнстрима… В отличие от мейнстримщиков арт-сцены, успешно продвигающих свой товар на рынок различных биеннале, в нашем кинематографе это понятие не обеспечено конвертируемой продукцией. Можно сказать: а наплевать. Но можно иначе: русские версии западных журнальных брендов есть, московская и прочие региональные биеннале существуют, а кино, им подобного, нет. «Мишень», осваивая, транслируя эти контексты на другую территорию, на экран, - шаг к такому гипотетическому пожеланию… Собственно, конфликт содержания с формой составляет интригу «Мишени». Конфликт внутренней пустоты и роскошной оболочки (тётенька за полтинник тут выглядит, как девятнадцатилетняя барышня). Конфликт шикарного чиновника, пронзённого русской идеей («благой вестью») о злых и добрых природных ресурсах, и обманутого мужа. Конфликт осуществлённых мечтаний и неизбежного страха, что рухнут свобода и счастье. И надо опять подождать. Или все-таки помереть» (Зара Абдуллаева, «Искусство кино»). «Возможно, что авторы хотели установить дистанцию между персонажами и зрителями, но для «большого русского романа», который виделся продюсеру Дмитрию Лесневскому, и для метафизического измерения («идеального компонента») фильма, которое хотел создать режиссёр, зрительское отстранение от персонажей влечёт за собой отчуждение от проблематики и эмоциональный холодок во время просмотра. Хотя нетривиальное зрелище, бесспорно, получилось» (Виктор Матизен, «Новые Известия»). |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
