| 16.05.2011 «МАСТЕР» КАК «МАСТЕР»... Странно рецензировать фильм, снятый столько лет назад. Но случай того стоит: многострадальная и овеянная мифами экранизация романа Булгакова добралась до зрителей (хотя раздобыть "левую" версию можно было и раньше). Злоключениям картины есть скучно-реалистическое объяснение (разногласия с продюсерами), а есть красиво-мистическое (проделки свиты). За годы тяжбы артисты постарели, многие ушли. А еще с тех пор увидели свет другие экранизации, в том числе отечественная - телефильм Владимира Бортко. Поэтому, если в 1994-м фильм Кары стал бы в России событием вне конкуренции, то теперь сравнения неизбежны. Концептуально и визуально Кара мало чем интереснее Бортко. Разве что голые тетки у него голее и многочисленней, а чертовщина «чертовщинестей», тогда как работу Бортко погубила верность реализму и материализму. Прямолинейными политическими аллюзиями грешили оба режиссера, но Кару оправдывают смутные постсоветские времена (хотя на бал у сатаны он послал не только Ленина, Дзержинского и Сталина, но заодно и Петра I – немедленно вспоминаем любимого императора тогдашнего «царя» России и выводим выводящиеся отсюда выводы). Современного же зрителя «из политического» заденет и развеселит разве что заявление Бездомного: «В Кремле укрылась нечистая сила!». А вот что однозначно лучше у Кары, так это актеры. Почти все главные лица (а также небезызвестные морды) получились убедительнее, чем у Бортко: Гафт сильнее Басилашвили, Ульянов – Лаврова, Бурляев – Безрукова, Раков – Галибина, Гармаш – Галкина. Разве что Маргарита показалась по-разному дурно сыгранной что Ковальчук, что Вертинской. Причем если первая не дотягивала артистически, но прекрасно подходила внешне, то вторая вышла однозначно антипатичной: деланной, пустой и развратной. Если Кара нарочно разоблачил многими романтизируемый образ – аплодисменты ему! Если же не нарочно – тогда увы. С отдельными персонажами получилось забавно. Великолепный Гафт из Воланда у Кары превратился в первосвященника Каифу у Бортко (остроумнейшая, заметим, реинкарнация). С Филиппенко произошла метаморфоза не столь поразительная, но тоже смешная: в виде Коровьева у Кары он еще фееричнее, чем в виде Азазелло у Бортко. Бурляев всерьез играет героя с божественным ореолом, причем делает это гораздо органичнее Безрукова. Но сегодня интерпретаторы романа все чаще напоминают о том, что книга Мастера – это «евангелие от сатаны», а Иешуа таков, каким хочет видеть его Воланд. И вот тут большой плюс Каре: он уже тогда счел важной и вписал в фильм сцену из «Копыта инженера», не вошедшую потом в роман, где звучит ключевая фраза Воланда: «Евангелие от меня». Первые сцены фильма – и встреча на Патриарших, и беседа Пилата с Иешуа – сделаны почти безупречно. А вот чем дальше, тем больше накручивается суеты, чертовщина становится утомительно однообразной, финал кажется оборванным. В итоге можно заключить, что никаких особых радостей, кроме как от свершившегося факта опубликования мифической ленты и от возможности выбирать-сравнивать, ново-старый «Мастер» не приносит. Лишь еще раз утверждает во мнении, что есть литература, призванная оставаться литературой, а ее экранизации – от лукавого. Ольга Горнова, «Нижегородские новости» |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
