| 07.03.2011 О-ПА! Даррен Аронофски в своём «Чёрном лебеде», если так можно выразиться, повязал муки творчества с потерей невинности, саморазрушением и сумасшествием. Да так и есть, кто бы спорил. Но как он всё это лихо ухрумкал – вот в чём па-де-де! Балерина Нина живёт с той ещё мамой, с теми ещё комплексами и многочисленными плюшевыми игрушками. Она ходит на службу в тот ещё балет, к тому ещё худруку и хочет в «Лебединое озеро» на главную роль, или как там это у них называется. Две трети фильма её как подушку пытаются набить перьями - черными и колючими вместо белых и пушистых. По мне эта часть картины - слишком предсказуемая и скучноватая. Но когда процесс набивки заканчивается, музыка становится громче, смывает все паузы на своём пути, порождая буйство красок, жестов, поступков… и просто буйство. Зрителя берут за горло, кого-то в балетном трико берут за… ладно, проехали… Секс, членовредительство и шизофрения так виртуозно сливаются в экстазе, что хоть заноси Чайковского обратно. Нину же, похоже, будут выносить, ибо достигнув совершенства в искусстве, она отбросила конь… пардон, пуанты. И увидела яркий свет, не иначе в конце туннеля. Ага, неужели в суждения рецензента проник сарказм?! А как же «Оскар», прочие регалии, Натали Портман и Кассель?! А упомянутые выше муки творчества – как в единоутробном, по мнению самого Аранофски, с «Чёрным лебедем» «Рестлере»? Отвечаю. Кассель и в Америке Кассель, не отнять! Портман за трюки с пальцами и коленками – молодец и шайбу-шайбу, я бы так не смог. «Рестлер» же, дамы и господа, был психологической драмой. А вот для воплощения той же идеи в «Чёрном лебеде» Аронофски воспользовался лекалами такого почтенного, но слишком уж киношного жанра, как параноидальный триллер. Они сошлись (высокая идея и низкий, ладно, пусть приземлённый жанр), но… не сошлись. Воля ваша, но всё тут из разных опер, то есть балетов. Натали бьётся как птица о стекло, но в то же время режиссёр стращает темнотой, тиранит всех нотами и явно намекает, мол, знаю, что все вы делали прошлым летом… Если уж считать данный стиль стилем, то я могу воспринимать это кино только как симпатичный, ироничный и наглый трэш-хоррор про то, что севший не в свои сани, в конце концов, с гиканьем и свистом отправляется в а-а-а-ад! Кажется, Аронофски ничего такого не хотел и рассчитывал совсем на другую зрительскую интерпретацию. Но это - его проблемы, а у меня - свои. Я вот сижу и смотрюсь в зеркало – не появятся ли на мне чеховское пенсне и толстовская борода. Павел ТИМОШИНОВ |
 ВПЕРЁД5 - 18 марта  БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ ДЕНЬ19 - 20 марта 
 
Оцените нашу работу       |
